Увидев его разочарование, она вспомнила, что хотела заполучить его в союзники, и решила ему улыбнуться.
– Но это такой же гнет для меня, как и для вас.
Когда они прошли мимо ниш со статуями и вазонов с цветами, он сказал, словно она нуждалась в его объяснениях:
– Я скоро снова улетаю на «Дрим Вояджере», и ваш хозяин просил меня заехать к нему, так что мне придется сначала поговорить с ним. Собственно, я только за этим и приехал сюда.
Она удивленно вскинула брови.
– В таком случае, я уверена, что Эразм будет рад вас видеть.
Они подошли к двери, и Вор спросил:
– Вы когда-нибудь принимаете извинения или считаете конфликты вечными?
Должно быть, этот вопрос удивил ее.
– Но ведь в действительности вы вовсе не чувствуете себя виноватым, не так ли? Вы сознательно служите мыслящим машинам, которые поработили человечество и подвергают его гонениям и пыткам. Вы, я уверена, в этом признаетесь? Вы также хвастаетесь своим отцом, словно он совершил что-то такое, чем можно было бы гордиться. Вы вообще что-нибудь знаете об ужасах эпохи титанов? О восстании хретгиров?
– Я читал очень подробные воспоминания моего отца…
– Я не имею в виду пропаганду Агамемнона. Знаете ли вы подлинную, настоящую историю?
– Правда – это правда, разве нет? Как могут существовать разные версии одного и того же события?
Серена вздохнула. Он вел себя как ребенок, и она затруднилась с объяснением.
– В каком-то смысле, вы знаете меньше, чем мыслящие машины, Вориан Атрейдес, потому что вы не осознаете, что у вас есть выбор, и вы на самом деле думаете, что не ошибаетесь.
Он увидел, что в уголках ее губ затаилась снисходительная, усталая улыбка.
– Однако какой прок сердиться на того, кто заблуждается? – Она снова стала резкой. – Агамемнону было бы стыдно, если бы вы узнали подлинную историю. Вы когда-нибудь давали себе труд искать факты или всегда предпочитаете довольствоваться военными рассказами вашего отца?
Вор вызывающе понял голову, не зная, как отнестись к такому настроению Серены.
– Я – доверенное лицо и имею доступ ко всем историческим архивам. – Однако мысли его пришли в смятение.
– Тогда проведите собственное расследование. У вас будет масса времени для того, чтобы обдумать факты, пока вы будете летать на своем корабле.
Стены скудно обставленной просторной гостиной сверкали желтоватым светом, отражавшимся от прозрачного плаза. Отражательные поверхности периодически меняли свое положение, одновременно менялся коэффициент отражения, и стены окрашивались в мягкие цвета радуги. Она подвела Атрейдеса к коричневому, покрытому полимерно-металлическим пластиком дивану.
– Эразм велел нам ждать его здесь. – Она с трудом села на ложе. – Нам обоим.
Вориан чувствовал ее близость, ощущая ее каждой клеточкой тела. Они сидели очень тесно друг к другу, и, очевидно, это входило в намерения Эразма. В комнате не было никакой другой мебели. Пульс Вора участился. Он сидел, храня неловкое молчание и ожидая появления робота. Ему казалась совершенно бессмысленной привлекательность сидевшей рядом с ним женщины, округлость живота которой легко угадывалась под ее просторной одеждой.
Наблюдая за двумя людьми через систему настенных камер, Эразм был не на шутку заинтригован их языком жестов, на котором они обменивались подсознательной информацией. Было интересно наблюдать, как они смотрели друг на друга, как отводили взгляды. Несмотря на очевидное неприятие Атрейдеса со стороны Серены, она все же испытывала некоторое влечение к красивому молодому человеку, а он, со своей стороны, был просто уничтожен ее чарами.
Эразм часто наблюдал процесс ухаживания и половое поведение людей, но это была совсем нетипичная игра. Нет, это было намного сложнее, чем то, что он видел в подобных ситуациях, наблюдая жизнь рабов, воспитанных в плену и нищете рабских бараков.
Когда томительное молчание затянулось, Серена заговорила:
– Вам не кажется, что робот мог бы лучше рассчитывать свое время?
В ответ Вор только улыбнулся.
– Ничего, я могу и подождать.
Серена чувствовала себя очень неудобно, но не забыла улыбнуться в ответ.
Очаровательно. В классических поэмах и романах Эразму приходилось читать о романтической любви, но он никогда не видел, как она развивается в жизни. Однажды – это было семьдесят три года назад – он обнаружил пару юных любовников, которые сбежали со своих рабочих мест и уединились в тайном убежище. Он, конечно, поймал их – люди так неуклюже прячутся – и наказал их вечной разлукой. Это было правильное решение. Если бы он допустил такую степень независимости, то подобное непослушание распространилось бы среди других рабов, как очень опасная зараза.
Однако по зрелом размышлении он пожалел о таком решении, так как оно лишило его возможности понаблюдать за процессом ухаживания у людей.
Для этих двоих у него был более изощренный план. Их любовная игра была еще одной лабораторной затеей Эразма. Правда, этот опыт отличался от проекта «ячейки повстанцев», который Эразм начал, приняв вызов Омниуса. Здесь надо было пронаблюдать, как ведут себя люди в своем естественном состоянии. Это очень важный опыт.
Иногда становится необходимым обманывать их.
Пока пара людей ждала и нервничала, Эразм отмечал и регистрировал каждый их жест, каждый взгляд, каждое движение губ, каждое слово и тон, каким оно было произнесено. Мужчина и женщина чувствовали себя очень неловко, смущенные неестественной ситуацией и не знающие, чем себя занять.
Вориан Атрейдес был рад такому положению больше, чем Серена.
– Эразм хорошо с тобой обращается, – сказал он, словно пытаясь ее в чем-то убедить. – Тебе повезло, что он испытывает к тебе такой интерес.
Несмотря на свой огромный живот, Серена вдруг стремительно поднялась с дивана, словно ее обожгло такое предположение. Она повернулась к Атрейдесу, и подсматривавший робот насладился выражением негодования на лице Серены и искренним удивлением, отразившимся на лице Вориана.
– Я – человеческое существо, – сказала она. – Я потеряла свою свободу, свой дом, свою жизнь, и ты всерьез полагаешь, что я должна быть благодарна моему тюремщику, моему поработителю? Видимо, вам стоит подумать над этим вопросом во время космического полета.
Он был поражен ее вспышкой, но Серена продолжала:
– Мне остается только пожалеть вас за ваше невежество, Вориан Атрейдес.
После долгой паузы он ответил:
– Мне не приходилось жить такой жизнью, как тебе, Серена. Я не был на вашей планете, поэтому мне не понять, чего тебе так недостает, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива.
– Я буду счастлива только тогда, когда смогу вернуться домой.
