Далеко за пределами Лиги Благородных, на множестве несоюзных планет, влачили жалкое существование тысячи не отмеченных ни на одной карте деревень с нищим населением, убыль которого от пиратских набегов не интересовала никого в среде так называемого цивилизованного человечества.
По давно сложившейся традиции добрые работорговцы с Тлулакса не нападали на одну и ту же планету, предпочитая увозить с собой захваченных врасплох пленников, не способных в силу этого обстоятельства к организованному сопротивлению. Изобретательные купцы-разбойники находили новые колыбели человеческих ресурсов, не тронутые прежними рейдами.
Оставив на орбите транспортный корабль, Тук Кеедайр послал грузовое судно и свежий экипаж на поверхность планеты, снабдив его достаточным количеством денег для подкупа жадных местных властей. После этого Кеедайр лично отправился в космопорт Арракиса, чтобы самому произвести рекогносцировку перед тем, как спланировать набег на одно из поселений местных жителей. Надо было соблюсти определенную осторожность, разыскивая новые цели для добычи новых рабов, особенно здесь, в заброшенном на самый край известной Вселенной суровом мире.
Цена прилета сюда – куда входили стоимость топлива, еды, кораблей и оплата экипажа – была чрезвычайно высока, не говоря уже о длительности перелета и об издержках по содержанию рабов в гомеостатических гробах. Кеедайр не ожидал от набега на Арракис больших прибылей. Нет ничего удивительного, что этот богом забытый мир оказался заброшенным и покинутым людьми.
Арракис-Сити выглядел чешуйчатым наростом на безобразной поверхности негостеприимной планеты. Лачуги и сборные домики были установлены здесь еще в незапамятные времена. Редкое население едва сводило концы с концами, обслуживая заблудившихся купцов или исследовательские суда, а также давая приют бежавшим от закона преступникам. Кеедайр догадывался, что любой человек, которого отчаяние загнало сюда, действительно имел большие неприятности.
Выйдя в зал космопорта, Тук уселся за стойку неказистого бара. В тусклом свете неярко поблескивали треугольные серьги Кеедайра. На левое плечо свисала длинная косичка. Ее длина говорила о годах, проведенных ее обладателем в погоне за состоянием, которое он теперь тратил свободно, но не безрассудно.
Он оглядел мрачных местных жителей, которых сразу можно было по виду отличить от бодрых и бойких чужеземцев, собравшихся в одном углу бара, – видавших виды мужчин, обладавших массой кредиток, но недовольных тем малым числом развлечений, на которые можно было потратить их здесь, на Арракисе.
Кеедайр положил руку на поцарапанную металлическую стойку. Бармен был худой человек с изборожденной морщинами кожей. Было такое впечатление, что из его организма давно и навсегда улетучились вода и весь жир, заставив его съежиться, как изюм. Лысый, покрытый печеночными пятнами череп венчал голову, как кожух торпеды.
Кеедайр выложил на стойку приличную сумму в твердой валюте. Кредитки Лиги имели хождение везде, даже на несоюзных планетах.
– Сегодня у меня очень удачный день. Какой у вас лучший напиток?
В ответ бармен только кисло усмехнулся.
– Вы хотите чего-то экзотического? Вы полагаете, что на Арракисе есть нечто необычное, что может утолить вашу жажду, да?
Кеедайр начал терять терпение.
– Я что, должен платить за болтовню или мне все же подадут выпить? Самый дорогой напиток. Что у вас есть?
Бармен от души расхохотался.
– Это будет вода, сэр. Вода – самый ценный напиток на Арракисе.
Бармен назвал цену, сравнимую с ценой самого дорогого ракетного топлива.
– За воду? – изумился Кеедайр. – Вы меня разыгрываете.
Он огляделся, чтобы убедиться, что бармен не подшучивает над ним, потешая публику. Но остальные посетители восприняли слова бармена вполне серьезно и не думали смеяться. Ему казалось, что прозрачная жидкость в их стаканах – это какой-то крепкий алкоголь, но было похоже, что это простая вода. Кеедайр особо отметил местного торговца, пышная одежда которого, украшенная затейливым орнаментом, изобличала в нем состоятельного человека. В его стакане плавали даже кубики льда.
– Забавно, – произнес Кеедайр, – а я-то был уверен, что понимаю, когда меня разыгрывают.
Бармен покачал своей лысой головой.
– Вода доходит сюда сложными кружными путями, сэр. Алкоголь я могу продать вам намного дешевле, поскольку местные жители не пьют ничего, что могло бы привести их к большему обезвоживанию. Кроме того, человек, выпивший лишнего, может совершить непоправимую ошибку. Неосторожность в пустыне может стоить любому человеку, а особенно пьяному, жизни.
В конце концов Кеедайр заказал ферментированную субстанцию, называемую пряным пивом. Это оказался крепкий, возбуждающий напиток, от которого на задней стенке глотки торговца остался сильный привкус корицы. Напиток взбодрил его, и Тук заказал еще.
Он все еще сомневался в целесообразности своего приезда на Арракис. Работорговля здесь казалась неперспективной, но все равно этот прилет можно было считать просто праздником. Прошлый рейд на Хармонтеп – четыре месяца назад – оказался настолько прибыльным и принес столько кредиток, что на них Кеедайр мог безбедно прожить целый год. После того рейда Кеедайр нанял себе новую команду. Он никогда не желал иметь дело с людьми слишком долго. Они всегда начинали чувствовать себя слишком уютно и ждали уступок с его стороны, но, как и подобает доброму тлулаксу, Кеедайр привык класть львиную долю прибыли в свой карман.
Он еще раз отхлебнул пряного пива, после чего его вкус понравился ему еще больше.
– Что это за штука?
Поняв, что никто из посетителей не собирается отвечать на его вопрос, он обернулся к бармену.
– Это пиво варят здесь или оно привозное?
– Сделано на Арракисе, сэр.
Когда бармен улыбался, его морщины переплетались между собой, образуя интереснейший узор. Лицо становилось похоже на причудливое оригами из желтоватой кожи.
– Его привозят сюда люди пустыни, кочевники дзенсунни.
Кеедайр оживился, услышав знакомое название буддисламской секты.
– Я слышал, что есть несколько их групп, которые живут в песках. Как можно их найти?
– Найти их? – Бармен от души рассмеялся. – Никто их никогда не ищет. Грязный, злобный народ. Они убивают чужестранцев.
Кеедайр едва поверил в этот ответ. Пиво оказало на него потрясающее действие. Он не ожидал такого опьянения, слова выходили из его уст смазанными, мышление потеряло четкость. Со второй попытки он все же сумел сформулировать свой вопрос.
– Но дзенсунни… я думал, что они – мирный, покорный народ, можно сказать, настоящие пацифисты.
Смех бармена прозвучал как сухой трескучий хрип.
– Может быть, есть и такие, но наши не боятся пустить кровь, если им это надо. Надеюсь, вы меня хорошо поняли.
