Черное пятно Плетенки — центр коловращения всего этого механизма. Уитлоу торжествует. Они на месте — в средоточии мощи. У них теперь власть и привилегии. За успех их ждет восхитительная награда. Все обещанное будет, наконец, получено.
Моль — наверху, кругом, везде — с вкрадчивым, пыльным энтузиазмом играет роль их гида.
Сквозь виньетку вечно меняющихся теней видно, как по льду опасливо идет один из пастырей — вернее, одна: Вирджиния. Ее сопровождают кошки. Даже не прибавляя шага, Главк с Уитлоу вот-вот настигнут девушку.
Главк стискивает зубы.
— Гениальная концовка, — молвит Уитлоу. — Чтобы получить право на проход, нужно предъявить Тифону — хозяину нашей Алебастровой Княжны — одного пастыря, один сум-бегунок. О, какой приз! Да еще в такое время!
Главк движется осторожно — кругом сплошные пропасти и расщелины, только берегись. Интересно, каким образом удастся схватить девушку и доставить по адресу, прежде чем кошки успеют проделать то, что им предписано.
Моль проносится совсем близко — это сигнал тревоги. Круглое зеленое озеро пересекают и другие визитеры. Главк узнает свою бывшую добычу: Джек, за которым следует многочисленный кошачий контингент — серая колышущаяся лавина.
Кошки, вечные друзья книг и повествований, — в любую секунду они готовы прыгнуть тебе на колени и, мурлыча, поучаствовать в чтении вслух. Смерть всех историй им будет против шерсти.
Моль вновь касается его плеча. У озера возникает третья личность: Даниэль — зловредный пастырь — бредет в одиночку, без кошек.
— Вообрази себе всю глубину времен, — благоговейно бормочет Уитлоу. — Вне нашего понимания. И все же мы здесь, среди немногих — среди последних избранных. Это заставляет меня гордиться. Вся наша боль, все наши злосчастные поступки — оправданы.
Главк рассеянно кивает, не отводя глаз от центра Плетенки — он по-прежнему вытягивает, гнет книзу последнюю, наилучшую прядь судьбы.
Вне крутящейся клетки — до боли знакомой по ящичкам-головоломкам, которые они захватили и вместе с их пастырями швырнули в Зияние, — чудовищная аудитория: гиганты из самых жутких кошмаров Главка. Он и сам — кошмар, и его — вполне заслуженно и справедливо — мучают ужасающие видения.
Худшая из всех мук — комок перьев, слетающий с телеги, что погромыхивает по булыжной мостовой… а крысы деловито подбираются к нему из загаженных сточных канав.
ГЛАВА 115
По трем радиальным направлениям они пересекают озеро зеленого льда, сходятся к центру армиллярной крепости.
Джебрасси осторожно ставит бронированную ступню на скользкую поверхность. Два последних представителя Кальпы — скафандр и сам Джебрасси.
— Вот они, наблюдатели, — сообщает броня. Гиганты из Долины Мертвых Богов, словно маркеры в маленьких войнах, председательствуют во время последних игр, но не имеют права вмешиваться — возможно, оттого, что они на самом деле мертвы.
Здесь, в Хаосе, мертвым ничего не мешает. Впрочем, Джебрасси рад, что они не подходят ближе.
— К нам движутся Молчальники, — информирует броня. — Возможно, их остановит армиллярная сфера. Сум-бегунки собрались — вращающаяся крепость является той оболочкой, которая их породила.
Джебрасси понятия не имеет, что делать с этой новой информацией. Он нацелился пройти к зыбкому куполу, образованному дугами голубого света. Там должна быть Тиадба; в этом он уверен.
— В непосредственной близости от нас нет неповрежденных доспехов. Однако присутствуют как люди древнего племени, так и другие существа.
Джебрасси и сам видит: чужаки тоже движутся к центру.
— Кто это?
— Пилигримы.
— Как я?
— Да.
— Мой визитер?
— Неизвестно.
Юноша на некоторое время замолкает, обдумывая услышанное. В каком-либо ином месте, в какой-либо иной момент его молодой жизни он бы заявил, что видит привидения — однако сейчас реальность катится по наклонной плоскости. Возможно, эти пилигримы менее реальны, нежели он, однако куда более реальны, чем Молчальники или, скажем, Мертвые Боги.
Один из них навещал его в сновидениях. То, что происходит сейчас — более реально, чем сон? При этом он подозревает, что до сих пор действуют некие правила. Далеко не все может произойти. В сравнении с Хаосом здесь допустимы не столь многие вещи.
Труд коллективный. Займись своим делом.
От голоса его второго «я» становится чуть спокойнее на душе. Они близки.
— Где Тиадба? — спрашивает Джебрасси.
— Неизвестно, — отвечает броня.
— Она жива?
— Неизвестно.
— Все стягивается в точку.
— Да.
— Я правильно поступаю?
— Обратной дороги нет.
— Меня тоже превратит в пыль? Как Хранителя?
— Неизвестно.
Джебрасси качает головой. Они далеко зашли — так далеко, что даже вообразить невозможно. И все же он не чувствует себя ничтожным. Напротив, впервые в жизни Джебрасси ощущает свое величие: он больше Мертвых Богов, и уж, разумеется, куда сильнее. Могущественнее любого Эйдолона. Джебрасси пробует представить Кальпу — но все это уже пропало. Он пытается вообразить, чем некогда была Натараджа, ныне сведенная к обломкам, в последний момент сдавленным в нечто вращающееся и жужжащее — то, что защищает жесткое, скользкое и очень холодное озеро.
Не в первый раз пытается он вообразить былой космос.
— Через несколько мгновений все закончится, не так ли?
— Неизвестно.
— Чего-нибудь хочешь мне сказать напоследок?
— Да.
Голос брони меняет тембр, мягко шелестит, подобно осыпающемуся бархану. Джебрасси не хочется остаться одному в таком месте. Озеро и вихрь постоянно меняют перспективу. Джебрасси смотрит прямо перед собой, на голубой свет. Он до сих пор сжимает в руке вещицу, которую ему дал Полибибл.
Еле слышно звучит голос брони:
— Ты на месте. Закончи путешествие нагим.
— Я же умру!..
Молчание.
Песчаный шорох стих.
С глубоким вздохом Джебрасси снимает с себя доспехи: сначала гермошлем, затем нагрудник… Последними на лед падают поножи и рукавицы. Куски брони отходят легко, охотно — словно чистишь кожуру перезрелого фрукта.
Пока он раздевается, к нему подходит некое создание, подобного которому он никогда не встречал в Кальпе: длиной примерно с руку, существо передвигается на всех четырех, покрыто пушистым, черно-белым материалом, мягким, как пух на носу Тиадбы.
— Мне снились такие, как ты, — говорит ему Джебрасси. — Вас зовут… — Губы и язык с трудом справляются с незнакомыми звуками. — …Коски.
