Стоило ли этому удивляться, учитывая напряженные отношения между кланами.
— Вы не заметили никаких признаков волнения или недовольства?
— Не больше, чем обычно.
Разговор перешел на состояние дел по восстановлению Аскога, после чего снова вернулся к Ламонтам.
— Вы хорошо присматривали за Шеймусом и его людьми? — спросил Джейми.
— Да, — ответил Уилл. — Он вел себя на удивление тихо.
Джейми нахмурился, это ему не понравилось. Змеи особенно опасны, когда их не слышно.
— Он проводит большую часть времени в Аскоге, работая на крыше, — продолжал Уилл. — Рубит деревья.
Джейми подозрительно прищурился.
— В лесу?
Уилл кивнул.
— Нас это тоже обеспокоило, но за ним проследили и ни разу не заметили ничего необычного. Он никогда не отсутствует больше нескольких часов.
— Понятно.
— Я правильно понял ваши распоряжения? Прежние воины Ламонта больше не пленники?
Джейми покачал головой:
— Нет, они не пленники. Они могут уходить и приходить, когда им вздумается.
Но у него было смутное подозрение, что своевольный старик что-то затевает, и Джейми твердо намерен был выяснить, что именно.
Глава 19
Катрина затаив дыхание смотрела, как последнюю тяжелую балку устанавливают на место. Работа в замке Аског значительно продвинулась. Крыша была еще не совсем готова, но если все пойдет как надо вскоре ее закончат.
Сильные ураганы с ливнями, свирепствовавшие в Шотландском нагорье, потеряли силу, достигнув Бьюта, но принесли с собой плотный туман и моросящий дождь. К счастью, работу не пришлось прерывать.
Помня о своем обещании мужу, Катрина старалась держаться подальше от работавших мужчин, не желая испытывать пределы терпения Джейми. Ему не нравилось, когда она появлялась в Аскоге, и Катрина это знала. Но поскольку она избегала заходить в опасную зону, проводя время по большей части на кухне, где скорее присматривала за работой служанок, чем присоединялась к ним, мужу не в чем было ее упрекнуть. Слишком многие вопросы требовали от нее решений — начиная с того, какие котелки и блюда можно еще спасти, и кончая тем, какую мебель купить, а что можно сделать самим, и где расположить новые кладовки.
Катрина поднялась в большой зал, чтобы поговорить с Шеймусом об изготовлении столов и полок, и немного задержалась, чтобы посмотреть, как последнюю балку водружают на место. Когда ее закрепили, зал огласился приветственными криками, и Катрина радостно присоединилась к ним.
Высокая широкоплечая фигура Джейми заметно выделялась среди остальных мужчин. Он улыбался, его голубые глаза сияли, и кровь в жилах Катрины заструилась быстрее.
Почувствовав на себе ее взгляд, он обернулся, и глаза их встретились. Катрина улыбнулась мужу, чувствуя облегчение, упиваясь моментом, — но тут один из стражников обратился к нему с вопросом, и Джейми отвел взгляд.
Катрина вздохнула, сожалея о потере. На мгновение ей показалось, что вернулась легкость тех нескольких счастливых дней, что они пережили перед его внезапным отъездом. Хотя все оставалось по-прежнему, что-то неощутимо изменилось с тех пор, как он вернулся из Дануна. По ночам муж сжимал ее в объятиях, а в течение дня проявлял гораздо больше внимания и заботы, чем когда-либо прежде.
Но он постоянно наблюдал за ней.
Неужели что-нибудь заподозрил? Неужели она сделала что-то такое, что насторожило его?
Возможно, ей это только казалось. Катрина прикусила губу. Тупая боль в груди опровергла это предположение. Может, это чувство вины, подавало голос?
Утаивая столь важное известие о братьях, Катрина разрывалась на части. Ей очень хотелось разделить с ним свою радость. Вместо этого она чувствовала себя так, словно обманывала его.
Хуже всего, что с момента возвращения Джейми, она не осмеливалась отправиться в пещеры, чтобы повидаться с Ниллом и Брайаном, — слишком велик был риск. Того, что рассказывала ей Мор, было недостаточно. Катрина очень скучала по братьям и беспокоилась об их безопасности.
Что будет, если Джейми обнаружит их или узнает, что она прячет их от него?
Не найдя Щеймуса, Катрина уже собралась вернуться накухню, когда заметила Мор. По выражению лица няни было видно, что случилось что-то плохое.
Катрину охватил ужас. Первая ее мысль была о Брайане. Но нет. Ему стало гораздо лучше.
Катрина поспешила к Мор, стараясь изо всех сил не показать тревоги. Ей не хотелось подавать Джейми лишний повод для беспокойства.
Сжав в ладонях холодную руку няни, она спросила:
— В чем дело?
— Не здесь, — тихо ответила Мор, украдкой оглядевшись.
Сердце Катрины болезненно сжалось в груди и тревожно забилось. Ее опасения подтвердились. Случилось что-то ужасное. Зная, что Джейми скорее всего смотрит, Катрина заставила себя улыбнуться и повела Мор из большого зала вниз по лестнице, в подвал. На кухне было много народу, и они прошли дальше по коридору, в кладовую. Там было холодно и сыро. Озноб пробирал до самых костей. Катрина плотнее завернулась в арисед, дрожа то ли от холода, то ли от предчувствия беды, о которой еще не знала.
Она напряглась, приготовившись к удару.
— Это Брайан? Что-то случилось с Брайаном?
Мор отрицательно покачала головой:
— Нет, мой бедный ягненочек. Я не хотела тебя пугать. Твой брат в порядке.
Облегчение захлестнуло Катрину широкой волной — пока она не услышала следующих слов няни.
— Это твой упрямый братец Нилл хочет, чтобы его убили.
— Нилл? Я не понимаю.
— Я говорила ему, чтобы он не уходил.
Ледяные щупальца страха расползлись по спине и сжали шею.
— Он ушел? — Катрина вцепилась в руку Мор, охваченная тревогой. — Куда ушел?
Мор поникла. Лицо ее омрачилось. Тонкие морщинки вокруг глаз обозначились резче.
— Я не знаю. Он уехал с Шеймусом и остальными, и поверь, они затеяли что-то нехорошее. — Мор помолчала. — Там был чужой человек. У него лицо… — Она содрогнулась. — Мрачное и полное такой ненависти, которой мне не доводилось видеть.
— А этот человек… они, случайно, не упоминали его имя?
Мор покачала головой:
— Нет. Но я не сомневаюсь, что он из мятежников, Мне кажется… это Макгрегор.
«Нет! Нилл не может быть таким безрассудным… Да, — внезапно догадалась Катрина. — Может». Легко было понять, почему он отождествлял себя с Макгрегорами. Дом был разрушен, отец и брат убиты. Он сам стал изгнанником.
Нилл сильно изменился. По виду он все еще оставался прежним веселым повесой, но в нем появилась стальная, холодная непреклонность, которой не было прежде. Катрина чувствовала в нем затаенную горечь и ненависть, грозившую вырваться наружу.
