Он хотел оказаться внутри ее, ощутить, как она содрогнется от наслаждения. Ни о чем другом он не мог думать.
Внезапно дверь в комнату с грохотом отворилась.
Элли соскочила с его колен как ошпаренная. Эрик почувствовал себя так, будто ему только что вылили на голову ведро холодной воды, и вскочил на ноги почти так же поспешно, как и она.
«Какого черта?»
Он инстинктивно потянулся к рукоятке кинжала на поясе, но опустил руку, увидев, что это был Доналл, ведущий хромающего Рэндольфа.
Хотя Эрик еще не остыл, и кровь по-прежнему стремительно струилась по его жилам, в голове у него мгновенно прояснилось.
— Что случилось?
Доналл удивленно посмотрел на него — очевидно, заметил что-то из того, что здесь происходило. Элли не относилась к типу женщин, которых предпочитал Эрик.
— Он очень ослабел. Похоже, у него лихорадка, он весь горит.
Элли горестно вздохнула:
— Уложите его сюда.
Она показала на кровать, встроенную в стену, с ужасающей скоростью превращаясь вновь в заправскую няньку — словно не она только что таяла в его объятиях.
Эрик выругался и зарылся пальцами в шевелюру, не зная, на кого он злится, на Рэндольфа или на себя. Кого-то очень сильно взволновал этот поцелуй, но, судя по всему, точно не ее.
Глава 8
— Элли!
Она вздрогнула. Громкий окрик Ястреба нарушил мирную тишину солнечного зимнего дня, так что она едва не выронила кипу свежевыстиранного белья, которую держала в руках.
«Боже, что я опять не так сделала?»
За эти без малого двое суток, минувшие с момента, как она, потеряв голову, позволила ему целовать себя, Эрик постоянно придирался ко всему, что бы она ни сделала. Он даже запретил ей ухаживать за Томасом, когда тот был в бреду, опасаясь, что она может услышать что-нибудь, что ей не полагается (кто же знал, что у грабителей так много важных секретов?). К счастью, жар у Томаса вчера прекратился и молодой пират хотя и сильно ослаб, но определенно пошел на поправку.
— Элли! — рявкнул Эрик снова, заставив ее в очередной раз втянуть голову в плечи.
Готовясь к еще одной неприятной стычке, Элли выпрямилась и медленно повернулась кругом. Она увидела Эрика, стремительно пересекавшего лужайку. При одном взгляде на его мрачное лицо ей захотелось броситься стремглав к двери дома, от которой ее отделяло несколько десятков футов.
Может быть, он не станет так громко кричать на нее, когда в комнате находятся еще Томас и Мег? Но Элли тут же усомнилась в этом.
Казалось, пиратский капитан полностью утрачивал свой обычно веселый нрав и доброжелательность в ее присутствии. Даже Томас это заметил и сказал, что никогда не видел, чтобы Ястреб был так нетерпелив и резок с женщинами. Элли в своем упрямстве была бы даже рада этому, если бы ей не приходилось выносить ничем не обоснованные вспышки его гнева.
Надо признать, сейчас он представлял собой впечатляющее зрелище! Губы были сжаты в жесткую линию, острые проницательные глаза сверкали, словно пара голубых бриллиантов. Выражение красивого нордического лица в одно мгновение стало ледяным и бесчувственным. Хотя Элли больше не опасалась, что он может причинить ей вред, видеть огромного рассерженного пирата, громко орущего на нее, было довольно жутко.
Она положила выстиранное белье на камень и повернулась к нему лицом, слегка щурясь на солнце, потому что блеск его оружия и стальных пластин, покрывающих его черный кожаный котун, слепил ей глаза. Но он выглядел ослепительно и без доспехов, о чем — она ничуть не сомневалась — он прекрасно знал.
Пират остановился примерно в футе от нее, и ее тело предало ее в очередной раз: Элли охватил жар. Ну почему от него так приятно пахнет? И зачем он так упорен и крепок, как таран? Разве могла она ясно мыслить, вдыхая аромат его теплой кожи с легкой примесью запаха мыла? Разве могла думать о чем-нибудь другом, кроме его сильных рук, обнимающих ее, тесно прижимая к твердой груди?
— Ты что, не слышала, как я зову тебя? — сердито спросил он.
Она встретилась с ним взглядом. По крайней мере, на этот раз он не отвернулся. Тревога, обручем сжимавшая ей грудь, немного ослабла, но не ушла совсем. Она уговаривала себя, что его постоянные придирки и старание избегать ее после их страстных поцелуев ничуть ее не обижают.
— Думаю, весь остров слышал, как вы меня зовете, — небрежно ответила она.
Его голубые глаза пронзили ее холодным блеском стали огромного двуручного меча, закрепленного у него за спиной, — ничего общего с жарким, прожигающим до костей огнем в его глазах, когда он ее целовал.
Не следовало бы ей думать об этом. Но ее взгляд опустился к его губам, и она слишком отчетливо вспомнила все потрясающие чувства, которые заставили ее испытать эти изумительные губы.
Она даже вообразить не могла, что поцелуи могут быть такими захватывающими. Что влечение к мужчине может быть таким сильным. Что она способна желать его так отчаянно, каждой клеточкой своего существа.
Его рот был таким нежным и теплым, соблазняя ее каждым искусным касанием своих губ и языка. У него был вкус тайны, виски и неведомых грешных наслаждений.
Сила собственного влечения к нему ошеломила Элли. Она считала себя нечувствительной к искушениям плоти. Прежде она никогда подобного не испытывала. Никогда не переживала такой бури чувств. Один глоток — и она уже опьянела от желания. Отвечала ему. Сама целовала его. Плавилась в его объятиях. Хотела прижаться еще теснее. Остро чувствовала твердость его мужского естества под своими ягодицами.
Она содрогнулась, вспомнив, как легко попалась в ловушку соблазнителя. О чем она только думала?
Злясь на себя, потому что вспомнила то, о чем поклялась забыть — и что он с легкостью выбросил из головы, — Элли не потрудилась скрыть свое раздражение.
— Вам что-нибудь нужно? Я сейчас занята.
Глаза его угрожающе сузились.
— Не сомневаюсь, что ты при деле. Не по этой ли причине я по возвращении обнаружил моих людей полуголыми у костра в пещере, а не на тренировке, как я приказал?
Элли не смогла удержаться и небрежно пожала плечами, хотя не сомневалась, что это только еще больше его разозлит.
— Я не знала. Я подумала, что они смогут потренироваться с мечами позже, а пока пусть поплавают, чтобы немного помыться.
Казалось, он готов был взорваться от ярости. Вообще-то это не должно было ее радовать, но Элли втайне позлорадствовала.
— Ты приказала моим людям поплавать?
— Посоветовала, — поправила она самым любезным тоном. — Мне показалось, что самое время это сделать. Я заметила, что одежда у них очень грязная, и предложила постирать ее. Боюсь, что шерстяные вещи придется просто почистить.
