Они с Доналлом взобрались на вершину Вуд-Хилл, чтобы как следует оглядеть окрестные воды, и то, что они увидели, оказалось гораздо хуже, чем он ожидал. Должно быть, весь английский флот собрался в Северном проливе, из чего Эрик сделал вывод, что англичане решили перекрыть все основные пути и пресечь любую попытку прорваться на север — к Островам, на юг — к острову Мэн или на запад — к острову Ратлин и в Ирландию.
Эрик не сомневался, что сумел бы обойти их в случае крайней необходимости. Но кроме его стремления поскорее отделаться от девчонки и воссоединиться с Брюсом и остальными, у него не было других причин, чтобы рисковать быть захваченным или навести англичан на Брюса. Тем временем он собирался послать весточку Вождю — предводителю Хайлендской гвардии — и предупредить его об опасности. Скоро Брюс должен был переправиться на Ратлин.
Но терпение не было сильной стороной Эрика, и он подозревал, что следующая пара дней будет тянуться бесконечно. Он уже потерял покой.
Добравшись до вершины утеса, Эрик остановился, чтобы осмотреть залив внизу. Все вроде бы было нормально. Несколько небольших рыбацких лодок виднелись в гавани, но никаких следов их присутствия не осталось. Он и его люди еще раньше затащили ладью в пещеру, чтобы спрятать ее от глаз любого патруля, который мог бы на них наткнуться.
Англичане могли, конечно, обыскать все те маленькие острова, которые располагаются между Ирландией и Шотландией, но им вряд ли удалось бы найти его. Там было слишком много мест, где можно надежно укрыться. Пока местные жители молчат, они в безопасности — еще одна причина, почему он зашел сюда. До того как Макдугалл захватил Спун, остров принадлежал клану Максорли, и островитяне до сих пор считали Эрика своим вождем. Когда Брюс вернет себе корону, так будет и по закону.
Эрик направился к старому каменному, крытому тростником строению. Ему не было необходимости заходить сюда, но он не мог удержаться, чтобы не проведать Элли. Это его долг, говорил он себе. Пока он не отвезет ее домой или не передаст Брюсу, он за нее в ответе.
Эрик поднял руку, приветствуя Доналла, которому поручил охранять дом, пока тот выздоравливает, расправил плечи, словно собирался ринуться в бой, и отворил дверь.
Ах, дьявольщина!
Всякое раздражение, остатки которого он еще чувствовал с утра, были забыты при виде мирной картины, представшей его глазам. Малышка нянька спала, свернувшись в кресле возле огня. Плед, окутавший ей плечи и ноги, был заботливо подоткнут вокруг. По свежей тунике, надетой на нее, и влажным завиткам темных волос, обрамлявших ее лицо, Эрик понял, что она недавно купалась. Слабый запах лаванды все еще витал в воздухе.
Она больше не походила на мокрую кошку.
Ее волосы были прекрасны. Густые и блестящие, они струились свежерасчесанными волнами по ее плечам, словно тяжелый плащ из дорогого собольего меха. Только взглянув на них, он уже знал, что они будут ощущаться шелковой волной на его коже.
Спящая, она совсем не походила на женщину, способную доставить ему так много хлопот. Он внимательно вгляделся в ее лицо, которое прежде смотрело на него с полным безразличием. Ее нельзя было назвать красавицей, но все же ее черты были привлекательными. Тепло очага окрасило ее бледные щеки в розовый цвет. Когда ее упрямый подбородок расслабился, сжатые губы приоткрылись, а слишком проницательные темные глаза были закрыты, лицо ее выглядело намного мягче… моложе… и гораздо уязвимее.
Эрик ощутил внезапный спазм в груди, подозрительно смахивающий на чувство вины. Несмотря на все неприятности, которые она причинила, ни одну нельзя было поставить ей в вину. Он тоже не был виноват ни в чем, но это не означало, что он не чувствовал себя ответственным за возвращение ее домой живой и здоровой как можно быстрее.
Ее длинные ресницы затрепетали, и она, вздрогнув, проснулась. Увидев его, она вспыхнула румянцем.
— Что вы здесь делаете?
Она поспешно выпрямилась, спустив с кресла ноги, при этом его взглядам открылись две изящные ступни с высоким подъемом. Маленькие и белые, с крошечными пальчиками, они были восхитительны. Слишком восхитительны для строгой, привыкшей командовать няньки. Он уставился на них, не в силах отвести взгляд, и она быстро спрятала их под плед.
Эрик ощутил необъяснимую злость, вдруг почувствовав себя мальчиком, застигнутым в тот момент, когда он сунул руку в горшок с медом. Он сжал губы в суровую линию.
— Где Мег?
Ему не понравилось находиться с ней наедине. Он едва не рассмеялся от абсурдности этой мысли — никогда в жизни он не ощущал неловкости в присутствии женщины.
— Она пошла проведать одну из жительниц деревни. Мне кажется, ее имя Мейри. Она должна скоро родить.
Он не сказал ничего, но продолжал смотреть на нее так, словно по ее вине он чувствовал себя неловко.
— Хотите, чтобы я что-то передала ей? — с надеждой спросила Элли, явно стремясь поскорее избавиться от него.
Он покачал головой:
— Нет, я поговорю с ней позже.
Он повернулся, чтобы уйти, но она остановила его.
— С Томасом все в порядке?
Он уловил нотки сочувствия в ее голосе, и это заставило его нахмуриться.
— С ним все нормально. — Он помолчал. — Не желаешь справиться и о Доналле тоже?
Она посмотрела ему в глаза.
— Зачем мне спрашивать о нем у вас, если я могу отворить дверь и спросить его самого?
Он пожал плечами, увидев ее досаду, ничуть не раскаиваясь:
— Должен же он чем-нибудь заниматься, пока его плечо не заживет.
— И единственное, что вам пришло в голову, — это шпионить за мной? Я думала, мы заключили соглашение.
— Так и есть. Доналл — моя гарантия, что ты об этом не забудешь.
— Что с вашими ладонями? — спросила она, прищурив глаза.
Быстрая смена темы застала его врасплох.
— Ничего.
Она встала и направилась к нему, упрямо вздернув подбородок, что ему всегда очень не нравилось.
— Дайте мне взглянуть.
Эрик собирался уже ответить, что это не ее дело, но ее ладонь уже коснулась его руки. Боже, ее пальцы были такими нежными! И такими чертовски маленькими. Они едва ли обхватывали половину его запястья. Его мысли немедленно обратились к другой части его тела, представляя, как эти пальцы смыкаются вокруг чего-то набухшего и пульсирующего.
Эрика охватил жар, и вместо того, чтобы отдернуть руку, он позволил ей повернуть кисть кверху, открыв взгляду окровавленную, изрезанную в лохмотья ладонь.
Ее испуганный возглас заставил его пожалеть об этом — как и возмущенное выражение ее лица.
— Как это случилось?
Он равнодушно пожал плечами, отметая ее сочувствие:
— Шкоты. Это пустяки. Так происходит постоянно.
