— Я делаю что могу, чтобы Лоханкорри потерял только своего лэрда, и ничего больше.
— Тогда пусть Бог будет на твоей стороне, Саймон. Потому как это будет сущим благословением для клана, величайшим за все эти долгие годы.
Глава 15
Саймон шел за стражником, спускаясь в самое чрево замка. С каждым шагом вниз острее чувствовалась промозглая сырость; тяжелое испытание для тела! А Илзбет была такая нежная, хрупкая, непривычная к столь суровым условиям. Нужно вытащить отсюда Илзбет, и как можно скорее.
Саймон был готов отступить от прежних жестких принципов в определении вины. Он знал за собой эту дотошность, чрезмерную порой требовательность. Слишком часто приходилось ему видеть, как невиновные расплачиваются за чужие преступления, в то время как истинным злодеям удается благополучно ускользнуть. У него более чем достаточно оснований для ареста Уолтера, Генри и полудюжины прочих главарей, которые разработали план свержения короля. Саймон не сомневался, что Генри охотно ввяжется в любую бойню и сделает это с превеликим удовольствием. Но многие из тех, кого он вовлек в свои ряды, вовсе не ощущали себя такими великими воинами.
Многие помощники Генри вынуждены помогать ему, хотя сами противятся всей душой. Взять, например, Дэвида, которого с детства приучили во всем следовать примеру Уолтера и помогать ему во всех затеях. Саймон понимал, что должен остановить Генри — он имеет полное право этого желать. Однако бедственное положение, в котором оказался Уоллес, только подстегивало его желание. Разумеется, он знал, что Генри — злодей. Но он был потрясен, услышав, что жена и дети Уоллеса стали заложниками из-за того, что Генри понадобился Уоллес. Но разве не решил он только что спрятать Элен и Рейда? Дети и женщины — это слабое звено, а Генри всегда умел играть на чужих слабостях.
Стражник кивком головы указал ему на камеру, где находилась Илзбет, и подал ему факел. Саймон не сумел сдержать удивление — какое послабление режима! Однако стражник лишь улыбнулся:
— Гауан сказал, что она хорошая девушка. Он думает, кто-то ее оговорил. Эта маленькая любезность — самое лучшее, что мы можем сделать. Я буду позади. Я вам показывал — там маленький пост охраны. Когда закончите, подойдете туда.
С этими словами он вручил Саймону ключ.
— Благодарю.
— Да скажите ей, что тот отвар, о котором она мне рассказала, и вправду помог моему сыну. Ему заметно полегчало, а ведь мы думали, что скоро похороним нашего малыша.
— Конечно.
Саймон проводил стражника взглядом и покачал головой.
Илзбет даже в темнице помогает людям. И как он только мог ее подозревать! Видимо, решил Саймон, он стал циником, сделался слишком уж твердолобым. Но чему удивляться, если то и дело доводилось видеть, чем могут казаться худшие из людей и что они могут сделать с другими. Если человека окружают ложь и преступления, очень скоро они начнут мерещиться ему везде.
Но с другой стороны, в невиновность Уоллеса он поверил сразу же. Саймон тихо выругался. Уоллес — не хорошенькая женщина, способная одной улыбкой вызвать в нем желание. Совершенно ясно, что он приобрел изрядный цинизм в отношении невинности или честности женщин. Вероятно, когда все будет позади, ему придется, спрятав собственную гордость, набраться смелости и попросить у Илзбет прощения. Ведь он знал — его недоверие ее очень обидело.
Саймон подошел к камере и поместил факел в держатель на стене.
— Илзбет? — тихо позвал он, отпирая дверь.
И не успел он зайти в камеру, как она бросилась к нему в объятия. Он чувствовал, что Илзбет дрожит. Неужели она заболела? Саймон пощупал ее лоб и щеки, но признаков жара не обнаружил. Однако щеки были мокрыми от слез…
— Илзбет, дорогая, почему ты плачешь?
— Меня приходил повидать Уолтер. Он привел гостя.
— Кого?
— Генри.
— Нет, Генри запрещено появляться при дворе. Еще много лет назад ему было сказано — не появляться при дворе, пока жив король.
— Не знаю. Но, Саймон, если Генри нельзя появляться при дворе, как же он проник в подземелье? Как Уолтер сумел его провести? И с ними не было стражи. — Илзбет нахмурилась. — И ты тоже пришел один.
— Мне позволили, потому что Гауан думает, что ты пострадала напрасно. А стражник, который привел меня сюда, сказал, что твой отвар спас его сына.
— Ох, я так рада! Значит, малыш Алек чувствует себя лучше.
Она схватила Саймона за руку и потащила к своему жалкому ложу.
— Но послушай, Саймон, дело даже не в том, что Генри запрещено здесь появляться. Они с Уолтером пришли с другой стороны. Здесь бывает не так уж много посетителей, но даже стражники приходят тем путем, каким пришел ты. А Генри с Уолтером пришли из противоположной стороны.
Саймон с изумлением взглянул на Илзбет. Ее слова произвели в его мозгу целую бурю. Он просто отказывался это понимать! Вот брешь в их обороне, угроза королю. Генри мог легко пройти в замок, когда заблагорассудится, и подобраться к королю, не встретив особого сопротивления, потому что с личной охраной короля он легко справится. Как они могли допустить такое упущение? И кто в замке помогает врагу?
— Кровь Христова, вот что имела в виду Морэн!
— У Морэн было видение?
— Да, и она велела мне немедленно идти к тебе, потому что ты знаешь что-то очень важное. Значит, это насчет входа в подземелье! Эти люди знают способ войти и выйти так, чтобы их никто не увидел. Что ж, сомневаюсь, что они сегодня вернутся; должно быть, уже сделали, что собирались сделать. Однако необходимо выставить охрану. Займусь этим сразу же, как уйду отсюда.
Обняв Саймона, Илзбет прижалась щекой к его груди. От него исходил запах чистоты, и она вдруг устыдилась того, что сама очень грязная. Она попыталась отодвинуться, но Саймон лишь крепче прижал ее к себе и потерся щекой о ее волосы.
— Саймон, я ужасно грязная, — попыталась она протестовать.
— Илзбет, ты здесь всего два дня. Не сильно ты и испачкалась.
Он поцеловал ее в шею и осторожно куснул нежную кожу. Илзбет была несказанно рада, что Саймон с ней, но она не могла наслаждаться его присутствием. Нужно было сообщить ему об угрозах Генри. Пусть Саймон примет меры, чтобы дети были в безопасности.
Она откинулась назад в его руках, чтобы видеть его лицо.
— Саймон, послушай меня, я хочу кое-что сказать насчет твоего брата. Генри знает, что у меня есть уязвимые места, и знает какие. Он сказал, что я должна хорошо подумать, прежде чем ему отказывать.
— В чем отказывать?
— Не важно. Он угрожал детям. Но я бы не удивилась, если бы он вздумал угрожать Макбину и Старой Беге тоже. Он сказал, что мне следует хорошо подумать о собственных слабостях и о том, как он может их использовать, чтобы заставить сделать то, что ему нужно. Самое ужасное, он сказал, что сладчайшая кровь — это кровь маленьких нежных девочек. Он имел в виду Элен. Саймон, он угрожал нашей милой Элен! Нужно увести и спрятать детей в надежном месте.
