Зигмар — могучий повелитель унберогенов и других людских племен.
Глава четырнадцатая
Месть
Зарево от горящих кораблей подсвечивало облака. Бухта сейчас напоминала преисподнюю, в которую, говорят, верят норсы. Зигмар стоял на возвышавшемся над громадой океана утесе и смотрел, как внизу гибнут тысячи северян, сгоравших заживо на кораблях или уходивших на дно под тяжестью доспехов.
Он убивал их и не испытывал жалости, ибо эти люди были известны своей бесчеловечностью. В большом заливе пылали сотни кораблей, ночью стало светло, как днем, и лучники унберогенов и удозов стреляли зажженными стрелами по пытавшимся спастись кораблям.
— О борода великого Ульрика! — прошептал Пендраг. — Ты хочешь их всех погубить?
Зигмар кивнул.
— Поделом им! — прорычал король Вольфила. — Пролитая норсами кровь моего народа требует отмщения.
— Но это же… — начал Пендраг, — это просто бойня.
Зигмар ничего не сказал. Как заставить побратима понять? Норсам не было места в его мечте, и быть не могло. Северные боги взывали к кровопролитиям и грабежам, норсы были варварами, приносящими человеческие жертвы. Разве таким место в Империи Зигмара? Они никогда не примут его правления, а следовательно, их нужно уничтожить.
На фоне грозного зарева резко выделялось красиво очерченное лицо Зигмара, взгляд разноцветных глаз был твердым, словно камень. Двадцать пять лет прошло с тех пор, как он родился в разгар сражения на холме в Брокенвалше, и теперь Зигмар превратился в такого мужчину, каким лестно стать каждому.
На лбу его сияла корона короля племени унберогенов. К нему она перешла с тех пор, как на Холме воинов в золоченой гробнице упокоился его отец — король Бьёрн. На широкие могучие плечи Зигмара был накинут плащ из медвежьей шкуры.
На утесах выстроились отряды мечников и копейщиков. Удозы радостными криками приветствовали гибель норсов, но талеутены, черузены и унберогены с ужасом взирали на то, как у них на глазах гибнет целое племя.
Как только похоронили короля Бьёрна и жрец Ульрика короновал Зигмара на царство, новый король назначил сбор войск на следующую весну. Пендраг и даже Вольфгарт выступали против того, чтобы идти войной так скоро, но Зигмар стоял на своем.
— Чтобы выковать Империю, придется изрядно потрудиться, — говорил Зигмар. — С каждым днем шанс выполнить задуманное ускользает от нас. Нет, мы пойдем против норсов, как только сойдет снег.
Так и вышло. Оставив в Рейкдорфе крепкий гарнизон для защиты города, Зигмар повел три тысячи воинов на север, призвав черузенов и талеутенов Клятвой меча, данной дружественными королями его отцу. Кругар и Алойзис не хотели так скоро выполнять клятву, но, когда у их городов встали лагерем три тысячи воинов, у них не оставалось иного выбора, кроме как подчиниться.
Как и следовало ожидать, король тевтогенов Артур отказался дать воинов для участия в кампании. Поэтому армия продолжила путь на север, к осажденным землям племени удозов, страдающих от набегов разбойников-норсов.
Замок короля Вольфилы стоял на вершине скалистого мыса. Далеко внизу, под стенами твердыни, бушевали свинцовые волны северного моря. Вольфила понравился Зигмару с первого взгляда, как только выехал ему навстречу из черных ворот своей столицы. Меч у сурового здешнего короля был почти таким же большим, как у Вольфгарта, волосы цвета заходящего солнца он заплетал в косицы, носил килт в складку. Лицо воина покрывали шрамы и жутковатые татуировки.
Король племени удозов с удовольствием присоединился к войску Зигмара, и вскоре из отдаленных фортов в долинах и на холмах пришли неистовые, одетые в килты мужчины и женщины в боевой раскраске и с длинными мечами.
Как предполагал Зигмар, норсы храбро защищали свои земли, но ничего не могли поделать с восьмью тысячами воинов, которые все на своем пути разрушали и предавали огню.
Армии южан приходилось нелегко из-за непогоды: на нее обрушивались яростные бури и грозы с молниями, расцвечивавшими небеса зловещими ухмылками Темных богов, чей хохот слышался в завывающем штормовом ветре. Боевой дух воинов порой падал, но это не могло поколебать Зигмара, который всегда старался удостовериться в том, что у всех хватает еды и питья, и давал понять каждому, как он горд тем, что ведет их на битву.
Никто не сомневался в исходе кампании, поскольку норсов было втрое меньше, они голодали и страдали, глядя, как месть прежних жертв уничтожает все их богатства.
Зигмар задумал дать норсам отступить к самой северной точке береговой линии, где стояли их корабли. Хоть они и были жестокими воинами, но им тоже хотелось жить.
Когда они сели на корабли, дошла очередь до новейшего оружия Зигмара.
Огромные катапульты, установленные на прибрежных утесах, стреляли пылающими снарядами, которые по дугообразной траектории пролетали по воздуху и разбивались на палубах кораблей. Сильный ветер раздувал пламя, с утесов летели все новые горящие шары, и вскоре уже весь флот норсов пылал.
Удалось уничтожить практически полностью целое племя, причем на это ушло меньше времени, чем на сбор боевых машин.
Зигмар удовлетворенно взирал на гибель людей и кораблей. Норсы больше не угрожали его Империи, а угрызений совести он не испытывал.
Король Вольфила повернулся к Зигмару и протянул ему руку:
— Мой народ благодарен тебе, король Зигмар. Скажи, как тебя отблагодарить, чтобы не оставаться в неоплаченном долгу.
— Не нужно вознаграждений, Вольфила. Только поклянись в том, что мы будем королями-братьями и впредь ты со своими воинами будешь сражаться на моей стороне.
— Даю слово, Зигмар, — пообещал Вольфила. — Отныне удозы и унберогены станут братьями. Ежели будет нужда в наших клинках — ты только позови.
Оба короля пожали друг другу руки, и Вольфила присоединился к своим воинам, высоко воздев меч и щит. Отблески зарева окрасили его волосы в цвет крови.
— Они этого не забудут, — проговорил Вольфгарт, когда отошел король удозов. — Я говорю о тех норсах, которые остались в живых. Они вернутся, чтобы нас наказать.
— Будет день, и будет пища, — сказал Зигмар и отвернулся от кровавого действа, разворачивавшегося в заливе.
Но Пендраг схватил его за руку и посмотрел умоляющими глазами, заставляя повернуться к пылающему заливу:
— Так ты собираешься ковать Империю пламенем и смертью? Если да, то я не желаю участвовать в этом!
— Нет, не так. — Зигмар стряхнул руку побратима. — Что я, по-твоему, должен был делать с норсами? Вести с ними переговоры? Они же варвары!
— И кто же мы после этого?
— Победители, — отвечал Зигмар. — Слушая их крики, я вспоминаю тех, кто погиб от их мечей и топоров. И я рад, что мы сделали то же самое с ними. Я думаю об изнасилованных и угнанных в рабство женщинах, о принесенных в жертву на кровавых алтарях детях — и рад, что мы так поступили. Я знаю, что благодаря сегодняшнему бою выживет много людей, поэтому я счастлив, что мы сделали это. Ты понимаешь, Пендраг?
