Естественным образом мысли демона перешли к надвигающейся на человечество кровавой резне, и он вздрогнул в предвкушении того, каких высот наслаждения сможет добиться в этом теле. Ощущения, о которых он мог лишь мечтать в варпе, обретут плоть в этом царстве смертных. Галактика, полная крови, похоти, гнева, страха, восторга и отчаяния ждала его на пути к Терре, миллиарды душ, отданные милостью Воителя на забаву ему и его Легиону!
Добравшись до авансцены, демон поднял голову и внимательно посмотрел на висящий над нею гигантский портрет, великолепие которого угадывалось даже в царящем вокруг сером полумраке.
восхитительный золотой багет обрамлял холст, с которым вновь произошла чудесная метаморфоза. Если прежде изображение на нем являло собой дикое буйство цветов, складывающихся в жуткий образ, наводящий ужас на смертных, осмелившихся взглянуть на него — то ныне оно было прекрасным.
Облаченный в чудесный доспех из золота и пурпура, Фулгрим позировал на фоне врат Гелиополиса, и за его спиной вырастали огромные, пылающие крылья феникса. Пламя легендарной птицы озаряло броню Финикийца, полированные пластины переливались каскадом ярких огней, волосы струились водопадом червонного золота.
Примарх Детей Императора, любовно выписанный до мельчайшей черточки, в совершенстве каждой детали, со всеми нюансами его величия, столь живой и прекрасный, являл собой видение истинной красоты, идеально перенесенное на холст. Демон знал, что никогда прежде не существовало и никогда в будущем не родится настолько же превосходного и изящного воина, а посему этот бесценный пример гения художника должен был сохраниться, как доказательство тому, что в Галактике случаются истинные чудеса.
Нарисованный Фулгрим молча взирал на руины театра и монстра, присвоившего себе его телесную оболочку. Демон улыбнулся, заметив ужас в глазах примарха, ужас, который не мог быть передан даже самым искусным мастером кисти. Идеальные, изысканные муки читались во взгляде портрета, и темные озера глаз следили за каждым движением чудовища. Демон убрал анафем в ножны, поклонился безжизненному залу и направился к выходу. Взгляд Фулгрима по-прежнему следовал за ним.
Но тут затрепетал, мигнул и погас последний огонек рампы, и Последнего Феникса навеки окутала тьма.
