Командовал колонной майор ВУАП по фамилии ЛаРю. Они с Селтон немного поговорили, затем он стремительно подошел к группке журналистов, чтобы поприветствовать их. Фальку он показался настоящим, неподдельным. И даже мелькнула мысль: а может, действительно имеет смысл критически пересмотреть фактор «покажи-и-расскажи». Покалывающее напряжение снова вернулось — ощущение, что наконец-то он попал в самую гущу событий. ЛаРю выглядел именно так, как и положено командиру ППГ, пребывающей уже полтора месяца в боевых условиях. И говорил он соответствующе — не заученно. Его движения казались усталыми и по-военному резкими.
Он сообщил им, что ППГ собирается прочесать Домну № 2, следуя наводке одного из рабочих. После вчерашнего боевого рейда сигнал об опасности уже ушел по защищенному каналу связи бригадиру этого участка. Подразделение Селтон и журналисты приглашаются сопровождать ППГ во время этой операции, при условии, что они беспрекословно будут следовать инструкциям ППГ и «не вляпаются», как мягко выразился ЛаРю, в какое-нибудь дерьмо.
«Основательно, — подумал Фальк. — Сказал, как отрезал».
Понизив голос, ЛаРю без обиняков объяснил, почему все так строго. Может возникнуть перестрелка. Или даже настоящий бой. Несмотря на защитное снаряжение и присутствие солдат ВУАП, их жизни подвергнутся опасности. Даже если следовать каждому слогу, каждой букве инструкции, все равно остается шанс быть подстреленным. И он, ЛаРю, хочет, чтобы они понимали это, и не хочет, чтобы у них сложилось впечатление, что вся операция — показуха. Самая что ни на есть, мать ее, настоящая, как он выразился.
Если кто боится, ничего страшного. Можно остаться под охраной бронетранспортеров или вернуться на опорный пункт, где и подождать остальных. Никто никого за это не осудит.
— Даю вам минуту на размышление, — произнес он. — Если честно, я бы только порадовался, если бы вас здесь не было: мы просто выполняем свою работу. Но ничего. Подумайте хорошенько, а затем, если хотите, чтобы вас включили в группу, подойдите к моему старшему сержанту.
Фальк почувствовал, как у него изнутри поднимается странный жар. Напряжение и страх — смесь, вкус которой он уже подзабыл. Разумеется, он — за участие в операции. Становилось все интереснее. Но самым интересным была, пожалуй, его реакция. Возбуждение. Страх. Он чувствовал, как скептицизм счищался с него с легкостью луковой шелухи. Он не хотел, чтобы его застрелили. Но был шанс, что и такое возможно. От тряски в вездеходе у него все болело, его мутило с прошлой ночи и подташнивало от волнения. И в то же время он удивлялся той радости, какую вызывали у него эти дерьмовые психологические реакции.
— Да, и еще хочу вам кое-что показать, — добавил ЛаРю. — Нечто невероятное, но вам понравится. Надеюсь, оно поможет вам сделать правильный выбор.
В сопровождении нескольких солдат, которые теперь образовывали для них живой щит, ЛаРю провел журналистов чуть назад по дороге, а затем свернул с нее в грязный двор позади заброшенного строительного завода.
— Вот, — произнес он с явной гордостью, словно селекционер, демонстрирующий выведенную им породу.
Он указал на стену, испещренную выбоинами от пуль.
— Невероятно, фрикинг, — пробормотал Фальк.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В баре «ГЕО» Клиш не было. Когда он вызвал ее по сэлфу, она сказала, что сейчас находится у «Хаятт Шейвертон» и пусть он приезжает туда.
— Зачем ты меня, фрикинг-си, бесишь своими выходками? — возмутилась она. — Я же предупредила, как они поступят. Отметины от пуль. Говорила же тебе.
Клиш обедала с уже знакомым Фальку сотрудником отдела логистики АП и еще с одним незнакомым ему человеком. Они ели овощи по-пармски с квазицыпленком и, закончив, отодвинули тарелки в центр стола. Сначала Фальк тоже хотел заказать что-нибудь поесть, но обслуживание в «Хаятте» было ужасное.
— Выходка как выходка.
— А я тебе разве не говорила?
Он шмыгнул носом.
— АП считает нас идиотами, вот и обращается соответственно.
— Думаю, вам уже доводилось сталкиваться с таким дерьмом, — произнес мужчина, которого Фальк не знал.
— Мы знакомы? — обратился к нему Фальк. Не очень-то хотелось слишком напрягаться в неофициальной обстановке.
— Нет, но я знаю, кто вы. Я работал по контракту на Семьдесят Седьмом. Читал ваши статьи. Хорошо пишете.
— Спасибо.
Мужчина протянул Фальку руку:
— Бари Апфел.
Фальк ответил ему рукопожатием и поинтересовался:
— Чем занимаетесь?
— Консультирую. Сначала работал на «Лииц», затем — на «Норфолк Зумин». Сейчас у меня небольшой контракт с «ГЕО».
— А в какой области консультируете?
— Да ничего интересного. Корпоративный имидж. Пиар. Но, говорят, неплохо делаю свою работу.
— Это правда, — подтвердила Клиш.
— «ГЕО» прибегает к помощи самых разных специалистов, — сказал Апфел.
Официант, словно глухой и слепой, прошел мимо, не обратив никакого внимания на подзывающий жест Фалька.
— Сервис здесь еще тот, — заметил сотрудник отдела логистики.
— Зачем же вы тогда тут обедаете? — удивился Фальк.
Клиш и ее друзья обменялись короткими, неловкими взглядами. Фальку так хотелось поскорее выпить квазивиски, что он не обратил на них внимания. Возможно, это было как-то связано с той таинственной «сделкой века», которой Клиш сейчас занималась.
— Для разнообразия, — ответил Апфел. — А так мы все время ходим в «ГЕО».
Фальк побарабанил пальцами по спинке стула.
— Я иду в бар за выпивкой. Если дожидаться этих идиотов, можно от жажды умереть. Кому что взять?
И он не преувеличивал. Фальк направился к бару. После поездки в «фарго» бедро все еще болело тупой, ноющей болью. Мелькнула мысль обратиться к врачу, а затем подать на ВУАП в суд.
Чтобы попасть из закусочной в бар, надо было подняться по нескольким ступеням: он располагался в угловой нише с огромными окнами. Они находились на четырнадцатом этаже. Снаружи, черная и тяжелая, как театральный занавес, висела ночь. Разноцветные крупные жуки бились в окно с внешней стороны, оставляя приглушенные всполохи всех тонов и оттенков.
Высоко над головой показалась похожая на фару небольшая луна. Внизу под ними, будто сплошной поток свечей, поставленных за исполнение желаний, мерцали огни Шейвертона. На западе три метеорита прочертили в небе светлые дорожки и исчезли.
Фальк выпил квазивиски, пока бармен наливал следующую порцию и выполнял остальной заказ. Отхлебывая большие глотки, Фальк осмотрел закусочную. Опять вездесущая мебель Эры Первых Поселенцев, имитация, и уже изрядно обшарпанная. Сотрудники корпорации — с чрезмерно громкими голосами и идеальными улыбками. Лимонный аромат «Инсект-Эсайда». Фальк отвернулся, затем снова посмотрел. Внезапно он заметил знакомое лицо, уже виденное в тот первый вечер в «ГЕО», — лицо пожилого, измученного заботами человека, которого он когда-то знал.
