— Ну вот, — говорю, — дело сделано. А теперь надо бы нам отсюда убраться поскорее.
Вытряхнул карту, расстелил…
— Мы — здесь. — Дара наклоняться не стала, а просто искорку зажгла, точь-в-точь как у самого Эррилина была. Почти рядом с… — запнулась, оглянулась настороженно. — С нашей целью.
— И в самом деле недалеко, — говорю я, глядя, как искорка проползает сантиметр-полтора и, мигнув напоследок, исчезает. — Если хороший темп возьмем, то завтра к утру на месте будем.
— Тогда, — радостно так говорит Колин, — не будем зря терять и минуты. Вперед, друзья!
— Эй, а Фигли где?
— Вы эта, — отзывается гном откуда-то из-за пушки, — идите. А я вас догоню.
— Это еще что за новости?
— Идите-идите, — машет рукой Фигли. — Я быстро.
Догнал он нас минут через пятнадцать. Я эльфу махнул, чтобы он меня в дозоре сменил, сам чуть темп сбавил, поравнялся с гномом, смотрю — а у него мешок вдвое против прежнего вырос. А из-под недошнурованного клапана кусок знакомой такой серой макаронины виднеется.
Собственно, я и догадывался, из-за чего гном может захотеть остаться, но все равно, как увидел эту макаронину — чуть на ровном месте не споткнулся.
— Товарищ Фигли, — говорю. — Это еще как понимать? Ну, твоя жизнь тебе не дорога — это ладно, дело глубоко персональное. Но пока ты с нами в одном строю… а этот твой… личный заплечный пороховой погреб — он же от любой шальной зажигательной, а то и просто от искры фукнет, и воспарим все мы на небеса, в точности как гордый британский крейсер «Худ». Только вот в газетах про нас, увы, не напишут.
— Сергей, подгорными богами клянусь, брошу при первой же опасности. Ну пойми — не выдержала душа гнома…
Другой бы на моем месте: товарищ капитан, к примеру, или старший лейтенант Светлов — наверняка б вытряхнули из гнома весь порох вместе с жадной душонкой. А я… ведь не для себя, думаю, человек старается, для общего дела, а идти-то всего ничего осталось.
По мозгам бы за такие мысли! Ну да чего уж теперь…
* * *
— Сергей, не надо!
Я едва руку удержал.
— Что значит «не надо»? — хриплю. — Какого…
— Не поможет.
Откровенно говоря, бил эльф как из своей винтовки, в самую точку. И я это знал, и он знал, что я знаю…
Слишком мало у нас антисобачьей пыльцы осталось. А собачки — уж больше часа как — все ближе и ближе голос подают. Засиделись, небось, рады-радешеньки лапы размять.
— А что… — выдыхаю, — есть лучшие идеи?
Эльф — вот ведь, с завистью легкой думаю, даже запыхавшимся не выглядит! Здоровый образ жизни, рациональное питание… ничего, вот вернемся — и я тоже с мясоедством завяжу, улыбнулся привычной своей, едва заметной усмешкой.
— Есть одна.
— Ну так… выкладывай!
Выкладывать Колин ничего не стал, а, обернувшись, окликнул гнома:
— Фигли, сын Флинберинка! Как бы ты отнесся к идее полежать некоторое время на траве?
— С восторгом! — булькает гном.
Ну еще бы! У него уже и борода от пота на мочало похожа, и бежит он, шатаясь и света белого толком не различая. А мешок так и не сбросил… вот ведь кулацкая натура!
— Жаль, — щурится эльф, — что трава в этой местности, побывав под сенью Тьмы, стала жестка и горька на вкус. Ведь в не столь уж давно минувшие дни луга Амелькама славились…
— Ты мне, — бормочу, — зубы не заговаривай. Признавайся… чего удумал?
Мне в тот миг было очень-очень плохо. И вовсе не из-за того, что ноги словно огнем горели, а сердце грудную клетку насквозь пробить пыталось.
Просто…
…я знаю, что он знает, что я знаю…
…минут пять уже вертелась у меня эта мыслишка. И, как ни гнал я ее прочь, не пропадала.
Еще — облегчение: не я, он первый сейчас это предложит. А следом стыд жгучий: должен-то был — я!
— Холм, к которому мы приближаемся, — словно бы сам с собой говоря, певуче произносит эльф, — кажется мне похожим… почтенный гном, что напоминает тебе вид сего холма?
Холм, да… был впереди холм. И мы на него как раз бежали. Как говорил товарищ капитан — умный в гору не пойдет, умный побежит… господствующую высоту занимать.
— Огранку «розой»!
— Символично. А тебе, Сергей?
Девичью грудь, чуть было не ляпнул я, но вовремя прикусил язык.
— Колин… позиция отличная, спору нет. Но… сколько вы там усидите? Полчаса? Час? Десять минут? А потом?
— Потом? — удивленно переспрашивает эльф. — Потом я, разумеется, открою путь на Тайную Тропу, и мы уйдем.
— Что-то я раньше не замечал за тобой этого умения.
— Ты просто не спрашивал.
Дара взбежала на вершину первой. Остановилась — без команды. Оглянулась назад — я поймал ее взгляд… и отвернулся.
Она еще не поняла. Или — поняла, но не захотела поверить.
А позиция здесь будет и в самом деле отличная.
— Ну наконец-то! — радостно рычит Фигли, сбрасывая мешок. — А то… бежим и прячемся, бежим и прячемся! Что я буду рассказывать, возвратившись под гору?
— Колин…
Странное дело — солнца над нами не было и в помине, какое, к лешему, солнце над территорией Тьмы?! Но в какой-то неуловимый миг я увидел… мне почудилось, что тонкий профиль эльфа высветился мягкими золотистыми лучами…
— Колинитаэль… аэн Галле.
Еще ничего не было сделано, но сделать уже нельзя было ничего. Совсем. Ну… почти совсем.
— Товарищ эльф… давай-ка обмен произведем.
Я скинул наземь вещмешок, рванул завязки… рывком выдернул оба запасных диска, две лимонки… мотнул плечом, заставляя ремень автомата соскользнуть и повиснуть на запястье.
— Сергей.
— Нормально все! Мне и двух «шмайссеровских» рожков выше крыши хватит. А вот вам, если окружат и попрут со всех сторон… и вообще! — повышаю голос. — Что за мода пошла — приказы обсуждать!
— Приказы, — серьезно кивает эльф, — не обсуждаются.
Он забрал у меня диски, гранаты и автомат, аккуратно положил их на траву и, разогнувшись, протянул мне «шмайссер» с запасным рожком… и давешнюю флягу. Я улыбнулся.
— Дождался ты своего часа.
— Не мог же я допустить, — невозмутимо сказал Колинитаэль аэн Галле, — чтобы последнее слово в нашем споре осталось за человеком.
— Да уж… сейчас не поспоришь.
Долгий, очень-очень долгий миг эльф вглядывался в меня, словно хотел запомнить на всю свою… долгую жизнь. А затем развернулся к Дарсолане.
— Принцесса… — начал он… и осекся.
