Впрочем, ехать с принцессой через столицу я бы не рискнул в любом случае. Потому как если где и могут ее высочество узнать практически со стопроцентной гарантией — так это именно там. По крайней мере, лично я ни за что не поверю, чтобы любой тамошний житель, от последнего бродяги до бургомистра-или-кто-у-них-тут, свою законную повелительницу опознать не сумел. Такие фокусы у принцев с принцессами только в восточных сказках удаются. Да и то — у тамошнего принца хоть город был большой, а Дарина нынешняя столица, как я понял, являет собой райцентр средней оживленности. Как говорится — сравнивайте и делайте выводы.
Ладно.
Проехали мы еще метров семьсот, вкатились на пригорок — и Дара вдруг нахмурилась. Озабоченно так, недобро.
— Сергей, — поворачивается она ко мне. — У нас проблемы. Большие.
Я было собрался пошутить — мол, и что с того, в первый раз, что ли? Но увидел ее личико — серьезное, напряженное — и сообразил, что шутки мои будут сейчас не ко времени.
— Насколько большие? — деловито уточняю. — С дракона или еще крупнее?
Эскадрильи змей-горынычей, правда, пока что в пределах видимости не наблюдалось. Да и смотрела принцесса не в небо, а вперед, на городок. И сейчас вместо ответа в его сторону рукой махнула.
— Видишь флаги?
— Вижу, — киваю. — Много, яркие, веселенькой такой расцветки, развешаны на всем, что под руку попало. Я, конечно, в вашей сигнализации не силен, но, по-моему, знак чумы как-то иначе выглядит. Опять же, музыку даже сюда доносит… и народ меж домов мельтешит, празднично выряженный.
— Это и есть праздник, — тяжело вздыхает Дара. — Турнир развлекателей.
— Понял. Согласен. Вляпались.
Это, соображаю, примерно как в наспех содранном мундирчике прямиком во фрицевское офицерское собрание ввалиться, в разгар банкета по случаю дня рожденья Геббельса.
— А отсидеться никак не выйдет? — спрашиваю. — Сказать, что умаялись на длительной гастроли? Деньги-то у нас есть, мы еще и половины тушки оборотня не проели.
— Сергей, это же турнир. Здесь выступают не ради денег, хотя по обычаю устроитель турнира щедро награждает победивших. Показать свое мастерство не толпе жадных до зрелищ крестьян, горожан… или кучке обрюзгших от скуки вельмож… а таким же, как ты, тем, кто сумеет оценить… превзойти всех…
— Угу. Спортивный интерес. А если, — предлагаю, — заявить: мы, мол, так восхищены уже увиденным, что и помыслить не можем после таких мастеров выступать?
— Так не принято, Сергей. Те, кто не считает, что годен, просто не являются на турнир. Но если приехал — ты должен выступать. Заработать славу или позор… но должен.
— Ферштейн. Значит, вляпались глубоко.
— Я же сказала: большие проблемы.
— Ну да. С городок. Может, назад повернем?
— Во-первых, — говорит Дара, — во всех окрестных селениях наверняка прослышали о турнире. Вспомни прошлый вечер, трактир, где мы покупали хлеб и сыр, — никто не спросил, куда мы направляемся и почему не будем выступать в их деревне. А во-вторых, стража на вышках уже давно заметила нас и, если мы вдруг развернемся… это будет выглядеть подозрительно.
— Так плохо и сяк нехорошо, — подытоживаю я. — И что остается?
— Я вижу для нас лишь один путь, — спокойно так говорит Дара. — Мы должны выступить на турнире. И лучше всего — победить.
Неплох стратегический замысел, а? Я, как услышал, вожжи упустил и едва из фургона не вывалился.
— Ну, принцесса, — развожу руками. — Дара Дарсолановна. Вы, я погляжу, мелочиться не привыкли. Что, во вторых рядах оказаться — для королевской чести ущербом будет?
— Нет, — улыбается Дара. — Просто девчонку-неумеху могут заподозрить, что она лишь выдает себя за странствующего развлекателя, даже вероятнее всего заподозрят. А вот насчет победительницы таких сомнений не возникнет.
И что ей ответить?
— Звучит это, конечно, хорошо, — говорю. — Заманчиво. Я бы даже не пожалел слова «перспективно»! Один только ма-аленький такой вопрос: у тебя что, уже и светлые идеи наличествуют на предмет, как бы всех здешних мастеров по кустам и закоулочкам расшвырять?
— У меня есть идеи идей.
— Понятно…
На самом деле единственное, что мне пока что было действительно понятно, — так это то, что ничего хорошего из Дариной затеи выйти, скорее всего, не может. А вот наоборот — очень даже запросто!
— Думаешь подколдовать себе тихонько?
— Нет, что ты! — удивленно вскидывает бровь Дара. — За использованием магии во время выступлений следят очень тщательно. И не только развлекатели, хотя и среди них порой встречаются весьма умелые маги.
— А как же тогда?
Я на этот вопрос почти любого ответа ждал. Но что Дара вдруг прильнет ко мне, обнимет, коснется губами щеки, шепнет «увидишь» и затем ускачет в глубь фургона… такого не предвидел.
Такая вот она у меня… загадочная. Принцесса Дарсолана.
Хотя, наверно, дело не в том, что принцесса она, а в том, что женщина.
* * *
Девица была еще та штучка — это я с первого взгляда определил. Натуральная шпрингмина женской модели. Плиссированная юбчонка и фартучек голубенький.
— Позволю осведомиться, — голос у девицы был до того приторный, что аж сплюнуть хотелось, — чем славны наши вновь прибывшие собратья? Знаки на вашем фургоне…
— Можно толковать разнообразно, — заканчивает Дара. — Я знаю. Сама рисовала.
Старик, что вместе с девицей к нам подошел, не удержался — фыркнул.
Я бы тоже фыркнул — но только мне сейчас было глубоко не до смеха.
Пока мы ехали до ворот городка — минут двадцать самого ленивого конского шага, — Дара мне пыталась краткий курс по бродячефокусникам пересказать. Выходило у нее не очень складно, с пятого на двадцать пятое, но кое-что я уловил. А также осознал и проникся.
Главный фокус заключался в том, что случайных людей в здешнем обществе не бывает. Развитой феодализм — каждый сверчок на своем шестке сидит и звуки издает только те, которые этому шестку партитурой отведены.
Применительно же к нашей проблеме это значило, что развлекатели только со стороны такой вот насквозь безалаберной толпой выглядят. На деле же — вполне себе законный, а где-то даже и почтенный цех, с эмблемой, уставом и, само собой, целой кучей обычаев, про большинство из которых стороннему человеку знать не положено.
Дара, впрочем, знала. Все не все… но достаточно много.
В тот момент я даже не особо удивился: откуда у принцессы такие вот познания? Знает и знает… в моих школьных учебниках основ акменольского принцессоведения точно не имелось. Тем более, что голова у меня, с одной стороны, была занята тем, чтобы как можно больше Дариной информации впитать и запомнить, а с другой — клял я себя распоследними словами.
