— Эта… а тяжелее хто?
— Девка! — после недолгого размышления уверенно заявил часовой. — Там одного вымени…
— Ну вот и все, — прошептала дарко. — Кейн…
— Удачи! — Я, наконец, справился с комком в горле. — Разделай там этого… тролля.
Ответ Сальватано — если он вообще был — заглушил тяжелый «бум», сопровождавший приземление тролля на дно ямы.
— Астарожна там, — обеспокоенно крикнул оставшийся наверху часовой, — не раздавы.
— Моя постарается… — закидывая девушку на плечо, пообещал тролль.
— И яма не засыпь… — проворчал часовой, после того как первая попытка его соплеменника вылезти наружу провалилась в самом прямом смысле — вместе с парой квинталов песчаной почвы. — Дай сюды… да не бабу, лапу…
Со второй попытки тролль все-таки сумел выбраться. Кое-как поднявшись, я вслушивался в его удаляющиеся шаги, ожидая сам не знаю чего… пока они не стихли вдали.
Тишина тянулась долго — минуту, две… час… вечность. Часов у меня не имелось, даже луна болталась где-то за краем ямы. Я попытался следить за звездами, однако ничего хорошего из этого не вышло — холодные белые искры так и норовили сорваться в безумный хоровод.
Потом я услышал справа шорох, сдавленные ругательства… темная масса завозилась, переваливаясь в более удобное для себя положение — и вновь замерла. Я понадеялся, что шериф опять потерял сознание, но хриплый шепот почти сразу же развеял её.
— Эй… тебя ведь Кейном звать, верно? — Я не отвечал, и шериф повторил, уже громче: — Кейн?
— Да.
— Правильно запомнил… — Со стороны Шарго донесся неясный скрипящий звук, словно шериф пытался чесаться сквозь куртку. — На имена у меня память фиговая, но твое — запомнил. Гордись…
Толстяк наверняка бы ответил что-то вроде: «ы-ы-ы, ща лопну!», но у меня на этот счет было другое мнение. Точнее, два мнения: рассудок желал промолчать, а внутренний голос топал воображаемой ногой и визгливо кричал, что завтра нас все равно сожрут, ну а раз так — чего теперь-то бояться?
— Откровенно говоря, шериф, — медленно произнес я, — мне было бы намного приятнее, если бы вы его не запомнили. Я предпочел бы, чтобы вы его никогда и не узнавали!
— Ты даже представить не можешь, насколько это чувство взаимно! — прорычал Шарго. — Ведь это из-за тебя, Кейн, я оказался в этой яме. Из-за тебя и этого трусливого ублюдка Нарви!
— И это у нас тоже взаимно! — огрызнулся я. — Не устрой вы охоту на меня, черта с два я бы поперся в Запретные Земли.
— Да неужто?! А за каким орком ты вообще оказался в моем городе?!
— Это я вам сказал еще в прошлую встречу, шериф! Или ваша память удержала только имя?
— Бредятину насчет пропавшего братца? Как же, помню… я, — Шарго повысил голос, — тогда с трудом удержался, чтобы не пристрелить тебя на месте. Но ты выглядел настолько жалким, что даже твой лепет стал походить на правду.
— Это и была правда!
— А ты упорный парень, Кейн, как я погляжу. Тупой, но при этом наглый и упрямый. Даже сейчас, на краю могилы, цепляешься за свою дурацкую историю.
— Еще раз повторяю, шериф! Все, что я тогда рассказал вам, — чистая правда!
— Хватит! — рявкнул Шарго. — Кончай держать меня за тупого гобла! Если ты приехал в Пограничье искать брата, чего ж ты его не искал?! А?! Хоть бы для приличия поспрашивал? Мистер, вы моего братца Авеля не видали?
— Моего брата зовут Кристофер.
— Твоего брата зовут Никто. Потому что первое, что ты сделал утром следующего дня, — это явился прямиком к Эйхайму и принялся расспрашивать его про пропавших гномов. Было такое, Кейн? Или ты сейчас расскажешь мне, что твой братец тоже был гномом?
— Мой брат… — я осекся. Стоп, а вообще какого гоблина?! — А может, мистер Шарго, это вы мне кое-что сейчас расскажете? Например, кто нанял стрелявшего в меня охотника? Почему ваши люди получили приказ доставить меня или пристрелить по дороге? Как, мистер Шарго? Может, вы знаете и то, почему Нарви Эйхайм так испугался моего визита? Что вообще общего между этим гномом и вами? Случаем, не тайна пропавших гномов?
— Вот и показал ты свое подлинное нутро, Кейн, — удовлетворенно произнес шериф. — Сучья тварь, ищейка на поводке у закона… или у тех, кто этим законом вертит. Много я перевидал таких вот, как ты… еще на войне.
— Не хотите говорить — ну и не надо, — я нарочито громко зевнул. — К тому же всего вы наверняка и не знаете. Просто подрабатываете на подхвате у Нарви. Подай то, принеси сё.
— Ты очень сильно недооценил меня, ищейка.
— В самом деле, шериф? А по-моему, достаточно и одного взгляда. Мистер Эйхайм — почтенный гном, важное лицо в крупной компании, вертит большими деньгами. А вы — всего лишь слуга закона в крохотном городишке… или, правильнее сказать, слуга беззакония.
— Ты… — судя по змеиному шипению, мне удалось задеть больную мозоль шерифа. Причем — кувалдой и с размаху. — Что ты вообще знаешь про меня?!
— Ничего, — равнодушно произнес я. — И не очень-то хочу знать. Вряд ли вам удастся удивить меня, шериф.
— Значит, они даже не удосужились рассказать… — Шарго произнес это на удивление тихо и не с яростью, а с горечью. — А ведь когда-то… и не так давно… я был героем.
— И где же? На большой дороге?
— На войне. Я был капралом… и героем — слышишь, Кейн! Настоящим чертовым героем, без шуток и скидок. Первым из бригады ворвался в траншею мятежников. И получил три пули, да еще штыком, для верности. Они бы еще добавили, но тут подоспела наша колонна — и меня завалило трупами. Один черт знает, как я не задохнулся под той грудой тел… и не захлебнулся в крови. И ему же известно, как часто я проклинал небеса за то, что этого не случилось… за то, что я выжил тогда!
Шериф замолчал, и некоторое время я слышал только его тяжелое хриплое дыхание.
— За этой проклятой атакой, — продолжил он, — оказалось, наблюдал сам генерал Томас. После боя он приказал найти тело героя, чтобы захоронить с подобающими почестями. Думаю, генерал жутко удивился, когда меня вытащили еще живым. Он… эй, пацан, ты там не уснул?
— Нет, я слушаю, слушаю…
— Ну, слушай. Тогда, после боя, они решили, что такому герою нужно дать шанс выкарабкаться из могилы. Отдельная палатка, личный врач генерала… потом, когда я слегка оклемался, меня перевезли в город, к патриотически настроенным дамочкам. Так что на ноги я встал довольно быстро. Ну а дальше покатилось — чин первого лейтенанта, тур по штатам, где меня выставляли на трибуну, как чертову куклу. Глядите, олухи, вот парень, который зубами выдрал у судьбы красивый мундир! Вступайте в армию, вам тоже повезет… ну или хотя бы пожертвуйте на войну, кто сколько может. Боже, — шериф скрипнул зубами, — каким же идиотом я тогда был!
Каким был, таким и остался, зло подумал я, но вслух произносить это, разумеется, не стал. В конце концов мы с Шарго сейчас были в одной яме.
