— Нет, но…
— Вопрос закрыт, эй-парень. Люди, будь это банда Шарго или кто другой, оставили бы тут вокруг целый ковер из гильз.
— Скажешь, у зеленокожих не бывает стволов?
— Скажу, что мы умеем считать патроны, эй-парень. — Гоблин согнулся и, ухватив покойника за плечи, принялся вытаскивать его из-под лошади. — У нас нет пороховых заводов.
— Ладно, — сдался я. — Но если это сделали орки, то почему они оставили все добро на месте? Трупы не ограблены… черт, да меня уверяли, что зеленошкурые и трупов-то не оставляют!
— Правильно уверяли!
Гоблин обыскивал покойника и делал это весьма умело — я и моргнуть не успел, как рядом с трупом выросла небольшая горка. Ремень, фляга, ножны, несколько упитанных мешочков, еще одна фляга, поменьше…
— Тут дело нечисто, клык даю! Стока хорошего мяса побросали, повозки зачем-то подожгли… будто и не орки вовсе тута были.
— Может, тогда и нам не стоит здесь оставаться?
— Ну, мы-то пока живы.
— Пока…
Я начал обходить место боя по кругу. Что-то не давало мне покоя, — хотя какой тут покой! среди трупов-то! — что-то неправильное, странное. Орки, расстрелявшие караван, однако побрезговавшие добычей. Ха, если я расскажу кому-нибудь про брезгливых орков, надо мной будут смеяться от Монреаля до Мехико. Орки, чего-то испугавшиеся — это уже звучит правдоподобнее. Но что могло их напугать?
— Ы-ы-к, да эти парни набиты золотом!
Подскочив к Толстяку, я увидел, что гоблин развязал один из мешочков, оказавшийся кошельком, и теперь, разинув пасть, глядел на россыпь монет на своей ладони.
— Я уж думал, ты ему брюхо вскрыл.
— Да ты погляди, эй-парень, тут же долларов сорок! — с этими словами гоблин принялся поспешно развязывать второй мешочек. Поскольку одна рука у него была уже занята, он решил воспользоваться клыками. Р-раз — из прорехи в ткани прямо на морду Толстяка просыпался табак. Гобл оглушительно чихнул, и табачная струйка превратилась в облако, сквозь которое доносился чих, ругательства и звон разлетевшихся монет.
— Между прочим, это не доллары, — сказала Лисса.
— Ы?
Одна из монет как раз подкатилась к ноге китаянки. Та ловко подцепила желтый кругляш носком сапога и подбросила вверх и в сторону. Мою сторону — так, что мне оставалось лишь прихлопнуть кувыркающуюся монету об ладонь.
— Орел или решка?
— Наполеон, — Лисса то ли не приняла игры, то ли не знала её правил. — Это не ваши доллары, а золотые франки.
— Да какая, ыгых, разница? — прочихался наконец Толстяк. — Франки, шманки… главное, это золото! Ведь золото, а?
В другое время и я бы, позабыв обо всем на свете, бросился промывать столь обильную руду. Но сейчас внутренний голос настойчиво повторял: для приступа золотой лихорадки совершенно не время и ОЧЕНЬ неподходящее место. Убраться бы отсюда с целой шкурой — вот подходящая цель, а не какое-то там…
— Золото…
Подойдя к соседнему покойнику, китаянка наклонилась, сдернула с его пояса мешочек и высыпала его содержимое прямо на землю. Похвальная предосторожность, но в мешочке был не табак.
— Говорю же, ап-пчихи, они просто набиты золотом!
— И медью, — Лисса повела ногой, «размазывая» монеты по земле. — У этого желтяков немного. Зато успел приодеться… и погулять.
— С чего ты взяла?
— Хорошая новая одежда, и при этом вся в пятнах от вина и жира.
Немного — вот нужное мне слово. Мозг зацепился за него, словно крючок — за корягу на дне. Четверо в охране… плюс те, кто правил фургонами… по меркам Запретных Земель это не мало, а чертовски мало. При том, что деньги у них были — и плевать, что не местные. Золото есть золото, чья бы рожа на нем ни пучилась, в этом Толстяк прав.
— Помоги мне перевернуть его, — неожиданно попросила Лисса.
— Зачем? — удивился я.
— Хочу кое-что посмотреть.
Захотеть было много легче, чем сделать — покойник стал таковым, заполучив дюжину стрел в спину, и переворачиваться на неё же упорно не хотел. Стрелы же орков, как выяснилось, были отменного качества — выдернуть их не получилось, сломать у основания — тоже. Помаявшись минуту-другую, мы с Лиссой сошлись на том, что её удовлетворит положение «на боку».
— А вот это уже интереснее…
— Что именно?
Продолжая прижимать ногой стрелы — без этого труп норовил завалиться обратно носом в пыль, — я покосился на его «переднюю сторону» и тут же пожалел об этом. Лицо покойника и короткая борода были сплошным кровавым пятном. Кто-то перерезал ему горло, а точнее, почти отрубил голову — та едва держалась на коже и нескольких шейных мышцах.
— П-похоже, — голос у меня заметно дрожал, — даже всадив пучок стрел, орки сочли этого парня недостаточно мертвым.
— Смотри ниже.
— Ты про татуировку? — недоуменно спросил я. Синяя наколка, на мой взгляд, не блистала содержанием и качеством исполнения. Разве что непристойностью…
— Расстегни свою рубашку, — посоветовала Лисса. — Что ты увидишь?
— Ничего, — разом смутившись, буркнул я. Татуировка у меня имелась только на предплечье. Красно-зеленый зверек, по первоначальному замыслу был медведем, однако непосвященным зрителям он «почему-то» казался больше похожим на опоссума. Мораль — пить во время процесса должен только накалываемый, художнику это противопоказано.
— А если внимательно посмотреть?
— Говорю же, ничего… — со злостью пробормотал я, потянувшись к пуговицам — но рука замерла на полдороге.
— Амулеты! Ну конечно же… никто не сунется в Запретные Земли без амулетов!
— И без креста, — добавила китаянка, — что еще более удивительно. С тех пор как я покинула… свою родину, я видела много белых людей, злых и добрых, плохих и хороших. Но все они носили знак Христа, даже маги.
— Его могли забрать…
— Оставив кошелек и все остальное? Нет, компаньон, эта загадка так просто не решается.
Не люблю загадки. Особенно когда ответ на неё может в любой миг нашпиговать сына миссис Ханко десятком стрел или чего похуже — насчет «чего похуже» в Запретных Землях проблем с выбором не предвидится.
Я оглянулся на гоблина. Тот все еще просеивал землю вокруг первого трупа в поисках разлетевшихся монет.
— Зеленый, что здесь произошло?
— Будь я шаманом, — не поднимая головы, отозвался Толстяк, — то мог бы тебе ответить… после пинты священного пойла и часа сидения в этой… как её по-вашему… трансе! Только учти, эй-парень, ответ все равно был бы неправильный.
— Ну а свое мнение у тебя имеется?
— Ехал караван. — Гоблин выудил из песка правую ладонь и пробежался пальцами по земле, довольно похоже изобразив иноходь. — Ехали орки. — Вторая рука галопом двинулась навстречу первой. Бум-бабах! — Руки скрылись в облачке пыли. — Орки всех перебили.
