— Не дождетесь!
— Ну вот что, — прыжок Криса от кресла к штурвалу был выполнен в лучших традициях южноамериканских ленивцев и завершился традиционным же недолетом. — Инвалидная команда! Займитесь друг другом, а я пока попробую не утопить этот замечательный кораблик!
[21]
ГЛАВА 7
Полоса штиля, Ута Бакгхорн.
Рандеву — второй помощник не отказал себе в удовольствии щегольнуть новомодным заморским словечком — с кораблем снабжения состоялось точно в назначенном месте и в оговоренное время. Перелив также прошел без каких-либо происшествий.
Ута отлично понимала причины веселости тайи. Перелив кар-ренга куда менее тяжел и — что крайне важно для ночного эльфа — грязен, чем перегрузка угля, которой второму помощнику пришлось бы руководить, сохрани машинное отделение крейсера свою начинку в изначальном виде. Но за все надо платить — эту поговорку не без оснований считают своей представители многих рас. Мешок угля, упущенный за борт уставшим матросом, способен вызвать взрыв лишь ругательств «дракона» боцмана. Тогда как ошибка при переливе, как выяснилось однажды, способна учинить куда большее.
Ута понимала веселье тайи — но ничуть не разделяла. Причин тому было целых две. Первой был запах тухлых яиц, насквозь пропитавший ее каюту, Второй — то, что этот запах вызвало.
Обычный с виду китайский сампан, числившийся во флоте Найтморленда как корабль особого назначения и носивший по таковому случаю совсем не китайское имя «Китаками», доставил не только кар-ренг, но и небольшую бронзовую шкатулку, тщательно обвязанную тремя разноцветными шнурами, которые, в свою очередь, были скреплены печатью. Одной. Круглой, желто-сиреневой, украшенной очень известным — в узких кругах, разумеется, — изображением. И хотя руки капитана «Китаками» в момент передачи шкатулки ничуть не дрожали, церемония передачи прошла чуть — самую ничтожную малость, которую наверняка не заметил бы никто, кроме истинных знатоков церемониального этикета, — быстрее, чем требуют правила. Да, именно так. А еще, с усмешкой подумала Ута, на его лице проступила все-таки тень облегчения: я выполнил свою миссию и теперь это больше не со мной.
Быть может, при виде этой печати молодому капитану некстати вспомнились запахи Эта-Дзимы, или же... он подчиненный Ионаи, а Мицумаса Ионаи — известный любитель подшутить над излишне доверчивыми слушателями. Можно не сомневаться, что он поведал не одну стра-ашную историю об участи тех, кто случайно или же движимый иными мотивами хотя бы поцарапал даже обычную шнуровую печать. А тут — оттиск самого Главного Морского Штаба! Наверняка он таит в себе ничуть не меньшую мощь, чем пресловутые звезды царя Соломона, те, что на кувшинах с джиннами. Знал бы ты, малыш, что порой припечатывают в ГМШ этой печатью, — ну да у тебя это все еще, считай, впереди.
Разумеется, никаких джиннов, чертиков или долевых демонов шкатулка не таила. Ряд имевших место быть в не столь уж отдаленном прошлом случаев наглядно доказал командованию Объединенного Флота, что самые изощренные и жуткие проклятия взламываются криптомагами «заморских варваров» почти столь же быстро, как и незамысловатые детские наговоры. С тех пор Бюро Скрытых Тайн, отправляя послание, заботилось не о карах, долженствующих постигнуть покусившегося, а о том, чтобы добычей оного покусившегося стала лишь щепотка пепла. Или вовсе ничего — в умелых руках и пепел порой становится разговорчивым. С задачей же этой лучше справляется не магия, а алхимия.
При мысли об алхимиках из Бюро Ута брезгливо сморщилась и в пятый раз за последние двадцать минут пообещала сама себе, что по возвращении из дохода подаст рапорт и рапорт этот будет переполни подобающими эпитетами. Интересно, можно ли приравнять порчу воздуха в каюте капитана корабля умышленному снижению его, корабля, боеготовности?
По возвращении из похода... когда только оно состоится? Вопрос непростой, учитывая сгоревшее ярким дурнопахнущим пламенем содержимое шкатулки. Вряд ли команда сильно обрадуется, узнав, что вместо прямого пути к родным берегам им приказано плыть к берегам Южной Америки, в пятистах милях от которых им предстоит еще одна скрытная дозаправка, а затем — заход в... впрочем, об этом пока лучше даже не думать.
Странный маршрут, очень странный. А поскольку достопочтенные тайсе и гэнсуи из ГМШ, при всех их недостатках, все же не были пока никем уличены в том, что составляли боевые приказы, приняв на ухо по кувшину сакурового нектара... приходится предположить, что выбор этого маршрута имеет какую-то осмысленную цель, Уте недоступную.
Недоступную? Возможно. Но строить предположения ей никто помешать не может. Никто, кроме этого проклятого запаха.
Три следующих часа неподвижное изваяние капитана Бакгхорн украшало свое любимое плетеное кресло на мостике «Сагири». Поначалу вахтенный офицер се-и Мурата счел это явным признаком неодобрения со стороны командира. К его счастью, заглянувший вскоре на мостик старший офицер развеял тревогу юного кицунэ, авторитетно заявив, что подобную степень озабоченной задумчивости простой се-и не смог бы вызвать у тайсы никоим образом — даже вступив во время вахты в противоестественную связь с кем-нибудь из сигнальщиков или запев «Правь, Британия, морями». Обычно нэко не позволял себе подобной вульгарности, но в данном случае счел ее оправданной — Мурата повеселел и, в свою очередь, сообщил старшему офицеру «Сагири», что, во-первых, он не знает способа совокупления, способного заслужить эпитет «противоестественный», а во-вторых, он не знает текста «Правь Британия»...
В начале четвертого часа изваяние шевельнулось и вполне обыденным тоном приказало вызвать на костяк сесу Амику.
— Капитан?
— Что вы думаете по поводу погоды, сеса?
— Тайса Бакгхорн, — тон, избранный старшим магом «Сагири», был подчеркнуто официален, — если вы полагаете, что я не вправе...
— Прекратите, сеса, — холодно скомандовала Ута. — И ответьте на вопрос.
— Близится тайфун.
— Прекрасно, — кивнула Бакгхорн. — А вот теперь, сеса, будьте добры, объясните, почему о тайфуне, признаки которого сейчас может заметить любой матрос крейсера... полагаю, это мог бы сделать даже гоблин или человек... почему о нем не было ни слова в вашем утреннем докладе?
— Потому что его не было.
