— Надеюсь, — мягко сказала принцесса, — этот мой дар больше придется тебе по вкусу.
— Иллика… — растерянно начал я — и осекся, почувствовав, как прохладные тонкие пальчики касаются моего запястья.
— Крис…
Даже сейчас, в изодранной о камни куртке, с потускневшими от пыли волосами и дорожками слез на щеках, она была ничуть не менее прекрасной, чем в тот миг, когда я увидел ее впервые. Четыре дня — целую вечность — назад.
— …буду ждать тебя.
И я вдруг с пронзительной ясностью осознал, что Иллика — никакое не преисполненное древней мудрости вечно юное существо. Какие, к чертям, межрасовые различия… люди… эльфы… все это отлетело, словно засохшая грязь, когда я понял, что в мои глаза с надеждой и испугом смотрит влюбленная в меня девчонка.
Бренда Карлсен, ацтековед
Мой друг-аббат однажды — к счастью, не за едой — в очень простых и понятных выражениях поведал, что чувствует распинаемый на кресте человек: палящие лучи солнца, жажда, а главное — отек легких из-за затрудненности их вентиляции. Аббат очень серьезно исследовал этот вопрос, мечтая таким образом явить миру еще одно свидетельство божественности Христа — ибо обычный человек, по его мнению, никоим образом не мог вести долгих бесед, подобных тем, что вел Спаситель с Иоанном.
Сейчас этот разговор вновь и вновь оживал в моей памяти в мельчайших подробностях. В прохладном полумраке каменной темницы я могла не думать о первых двух пунктах меню, зато смерть от удушья маячила передо мной во всем своем отвратительном обличье — и надеяться оставалось лишь на заступничество Святой Девы… и на крохотный кусочек камня, на котором едва удерживались пятки.
Потом чадящий факел выплюнул последнюю струйку дыма и погас. Я осталась во тьме кромешной, и тишину нарушал лишь стук капель в углу, да мое собственное хриплое дыхание. Затем я перестала слышать и его.
Вечность спустя что-то прохладное осторожно коснулось моего лба. Открыв глаза, я без особого удивления увидела склонившегося надо мной ангела… по крайней мере, до сего дня я искренне полагала, что только ангелы могут быть столь прекрасны. Но откуда у ангела может взяться свежая ссадина под глазом и остроконечные ушки?
— Вы очнулись? — нежнейший голосок вновь воскресил было мысль о райских кущах — но потрескивание факела окончательно перечеркнуло ее. — Вам лучше?
— Кто… вы?
— Вообще-то, — произнес кто-то невидимый за моей головой, — мы сперва намеревались задать этот вопрос вам.
— Охотница на вампиров. Номер лицензии вспоминать?
— Обойдемся без него, — усмехнулся невидимка. — Рискну предположить, что именно ваше ремесло привело вас сюда?
— Ну… в какой-то мере.
— Отличное место для представителя вашей профессии.
— Издеваетесь? — я вывернула шею, стараясь разглядеть говорившего. Человек, лет сорока, в изорванном синем мундире, заботливо разглаживал полуоторванный шеврон на правом плече.
— Сержант иронизирует, — возразили мне из дальнего угла. — Пытаясь таким образом обыграть тот факт, что в этом городе очень много работы для представителя вашей профессии.
— О, благодарю, я успела это заметить, — огрызнулась я. — Как-никак, сижу здесь уже неделю.
Больше всего в происходящем меня удивляло именно то, что эту неделю я ухитрилась пережить. Скажи кто мне прежде, что угодивший в лапы к такому большому количеству вампиров охотник протянет дольше пяти вздохов — рассмеялась бы в лицо. Однако вот — протянула, и даже относительно спокойно. Мелкие шалости вроде недавнего распятия не в счет, в остальном же — почти как в приличной тюрьме. Ну, избили пару раз — зато изнасиловать даже не пытались… впрочем, последнее могло быть из-за недостатка возможностей, а не из-за отсутствия влечения.
Мой врожденный оптимизм, правда, упорно настаивал, что столь мягкое обращение может быть вызвано лишь желанием кровососов приготовить для своей добычи нечто особенное, но я старалась ему не поддаваться. В конце концов, они могли устроить это самое нечто особенное и в день моей поимки, а неделя отсрочки — это, как ни посмотри, целых семь дней жизни!
— Неделю? — заинтересованно переспросил сержант. — Ба, да вы старожилка. Не просветите, как здесь с кормежкой?
— Лепешка из кукурузной муки и горсть вареной фасоли, — сухо отозвалась я.
— И все? — разочарованно уточнил сержант.
— А вы рассчитывали, что вас будут кормить как на убой?
Судя по воцарившейся тишине, шутка вышла не совсем удачной, потому я не стала продолжать тему достоинств и недостатков местной кухни, а просто откатилась к стене и, не без помощи рук переведя себя в сидячее положение, принялась разглядывать своих новых товарищей по несчастью.
Однако! До сего дня я не считала себя обделенной жизненным опытом — но вот более странной компании мне пока видеть не доводилось. Слева направо: двое молодых парней в рваной форме кавалерии САСШ, мой нынешний собеседник-сержант, ангельское видение, оказавшееся на поверку — лопни мои глаза! Быть этого не может! — светлой эльфийкой, громадная негритянка с удивительными ярко-желтыми глазами, еще один парень в армейских штанах и белой рубашке, светловолосая девушка, пытающаяся завернуться в военного покроя куртку с поперечной полоской погон, и, напоследок, поджавший ноги в дальнем углу толстячок абсолютно невоенного вида.
Мне немедленно захотелось выразить обуревавшее меня удивление несколькими простыми словами, но что-то — возможно, присутствие запыленного ангелочка? — заставило меня изменить первоначальную формулировку вопроса:
— Ребята, из какого балагана вы сбежали?
— Армия САСШ, мэм, — немедленно откликнулся сержант.
— Мисс!
— Прошу прощения… мисс.
— Не знала, — задумчиво произнесла я, — что в кавалерию янки берут эльфов.
— В кавалерию, мисс, готовы взять…
— Ее Высочество принцесса Иллика… — перебила сержанта светловолосая.
— Пусть говорит дама, — попросила я.
— Ее Высочество принцесса Иллика аэн Леда, — после короткой запинки повторила светловолосая, — и ее спутница, мисс Юлла Бриннер, присоединились к нашей экспедиции…
— Точнее, к ее остаткам, — вставил неугомонный сержант.
— …несколько дней назад.
— Всамделишняя эльфийская принцесса? — ахнула я. — Вот уж кого не чаяла увидеть!
— То же самое, — улыбнувшись, пропела эльфийка, — я могу сказать о вас. Охотник на вампиров… да еще женщина. Мне кажется, это явление куда более редкое, чем эльфийские принцессы.
На миг я задумалась, не была ли эта фраза хорошо замаскированным оскорблением — обзывали меня по-всякому, но вот явлением пока не именовал никто. Но, еще раз взглянув на улыбающуюся эльфийку, решила все же расценить сказанное ею как комплимент.
