В итоге остаток — ага, остаток из трёх четвертей — ночи они провели на Борцах Революции, точнее, на уцелевшей половине чердака одного из когда-то стоявших вдоль неё домов. Причём девчонка, разобидевшись, укатилась под стену и преспокойно задрыхла, предварительно «осчастливив» Шемяку заявлением — я, мол, караулила тебя, пока ты высиживался в сортире, так что теперь понятно, чья очередь…
Караулила она, как же… пять раз, с переворотом.
Под утро, правда, ему посчастливилось урвать примерно час — не сна, так, дремоты одним глазом. Анна всё же, что ни говори, девушка умная. И что, прежде чем идти, какое-то время стоит понаблюдать окрестности выспавшимися глазами — эту необходимость осознать она вполне сумела. Только час — хилая компенсация за бессонные сутки, даже когда он с четвертью.
— Так… — повторил Шемяка. — С этого места давай подробнее. Что за хрен с бугра этот Михаил Дмитриевич? Если он имеет касательство к делу, то почему я о нём услышал только сейчас?
— Михаил Дмитриевич Гришин, — глядя на усталую улыбку Анны, следопыт с невольной завистью подумал: силён был мужик — при одном его имени «специалистка по рубке голов» на глазах добреет.
— Мой бывший учитель математики. И не только математики.
— Неужто саблей махать учил?
— Нет, — Анна, как-то разом потускнев, отрицательно качнула головой. — По кэндо у меня был совсем иной наставник. Михаил Дмитриевич фехтовать не умел… но когда одна… мразь… ногтя его не стоившая… оскорбила его…
Всё случилось будто бы само собой — Айсман даже и не понял толком, как. Просто миг назад он стоял и неторопливо, растягивая паузы между затяжками, добивал свою первую утреннюю, а в следующее мгновение недокуренная самокрутка улетела куда-то вбок, в лианы, а он растерянно пытался обнять уткнувшуюся в его плечо всхлипывающую девчонку.
— Он мог, мог… и наставник Хинато предлагал ему… взять замену… а он пошёл… дурак… ну почему вы, мужчины, все такие дураки-и-и!
— Анна… Ань… ты чего?
— Прости, — Анна отодвинулась от него. Глаза у неё были мокрые, а вот голос, наоборот, сделался ломок и сух, словно засохшая ветка. — Расклеилась… ты не подумай только…
— Ничего я и не думаю, — резко произнёс Айсман. — На болоте ты держалась нормально, «грифа» вчера разделала — я бы так не смог, а что нервы не стальные… так они у всех остальных тоже не шибко бетонные. Я видал, как здоровые лоси, косая сажень в плечах, на землю падали да в три ручья сопли распускали.
— Серьёзно?
— Честное пионерское, — торжественно произнёс Сергей. — Было дело. Мужик, по виду танк на двух ногах, валялся на траве и выл так, что волки от зависти притихли…
«…а про то, что выл парень над телами отца и брата, — мысленно закончил следопыт, — тебе, девочка, знать сейчас вовсе необязательно».
— Ладно уж, поверю.
— Это Михаил Дмитриевич карту нарисовал? Он что, здешний?
— Да. Он работал здесь, на этой метеостанции… ещё до войны. То есть до войны метеостанция была в другом здании, это уже после они сюда… переехали. Сначала четверо… потом он один… жил… пока три года назад его не нашли клановцы.
— И не убили? — хмыкнул Сергей.
— Нет. Но сказали, что если увидят ещё раз — сожгут вместе с домом.
Силён мужик, определённо — по крайней мере, об ультиматуме от клановцев Шемяка слышал впервые. Обычно клановцы себя никакими предупреждениями не утруждали. Да и вообще — в одиночку выжить в скелете… причём так, чтобы никто про тебя не прознал, ведь ни одна из чистивших бывший город групп на него, похоже, не натыкалась. Разве что — Шемяка озадаченно поскрёб затылок — ноги у байки о Сером Горожанине могут расти из этого… Михаила Дмитриевича.
— Слушай… — задумчиво сказал он, — дурацкий такой вопрос… а во что этот Михаил Дмитриевич одеваться любил?
— В одежду, — с недоумением ответила Анна. — Как и все люди. Штаны, рубашка, пиджак, галстук… на уроки он чаще всего синюю «тройку» надевал.
Ну да, сообразил Шемяка, навряд ли человек будет напяливать одну и ту же одёжку на «домашний» урок и прогулку по вымершему городу. Если в первом случае вполне играет костюмчик-тройка, то для скелета, особенно для гуляний по всяким разноцветно помеченным участкам будущей карты, куда более подходит ОЗК. Или какой-нибудь Л-1
[17]
— отличная вещь, если верить слухам, только на побережье мало кому её хоть разок пощупать довелось.
Могли первые следопыты принять такого «бродуна» за коллективный призрак ядерно-усопших? Вполне… особенно когда, выпустив трясущимися от страха ручонками пару очередей, «убедились» в его бестелесности. С другой стороны, про Серого Горожанина рассказывал Наум-Картошка, а его харей в противогазе на испуг взять было сложновато — и всё равно бывалый старший рейд-групп, повидавший такое, что на иных десятерых бы с лихвой хватило, при воспоминании о той встрече бледнел и заикался.
В любом случае: прожить столько лет на окраине скелета и при этом не оказаться сожранным здешней или болотной живностью, не подцепить заразы, не хватануть летальной дозы, не попасться на прицел мародёрам… ну и следопытам, чего уж греха таить… Да-а, восхищённо подумал Айсман, даже будь этот мужик наполовину стальным — такое вот количество «не» без особого пригляда тётки Фортуны явно не обошлось. И закономерно, что, выбравшись отсюда, погиб этот Михаил Дмитриевич, если верить Анне, тупо и глупо — именно так оно и бывает. Взять, к примеру, того же Наума — один из первых легендарных следопытов, два раза возвращался единственным из рейд-группы! А уж сколько было случаев, когда смерть его на волосок обходила — считать замаешься. И что в итоге? Этой зимой, на отдыхе, в пьяной кабацкой драке… даже не зарезали — на гвоздь в стене с маху напоролся, и всё.
— Может, я про него кое-что слышал, — ответил Сергей на невысказанный вопрос девушки. — Или не про него.
— Хорошее или плохое?
— Странное.
Анна явно хотела спросить ещё что-то, но Шемяка коротко махнул ладонью — вперёд. Пересказывать следопытские байки он, во-первых, был совершенно не в настроении, а во-вторых, — вне зависимости, был ли Серый Горожанин тем самым… Михаилом Дмитриевичем или нет, поминать его в скелете Айсман не стал бы и за целый нетронутый склад. В приметы вовсе необязательно истово верить — достаточно просто знать, что пренебрежение к ним приводит к очень печальным результатам.
Тайна
— Ведь это же так просто — если по дороге туда выяснить координаты нескольких уцелевших полос, которые смогут принять на промежуточную тяжёлую машину…
— Положим, транспортник или просто какой-нибудь полудохлый гражданский «Боинг» у них может отыскаться. А топливо?
