Все замерли.
Замерла и Сильвия, надеясь и вознося молитву, чтобы только Том не назвал ее имя. Она не знала, чего ожидать от Тома Шонесси, и не сочтет ли он это своеобразным подарком для нее… или же, наоборот, посадит ее в раковину, зная, что Сильвия точно не желает там оказаться. Она, конечно, может и возражать, но надо считаться с тем, что Том Шонесси обеспечил ей на некоторое время крышу над головой.
Нет, все же этот мужчина – практичный человек, а из нее – плохая Венера.
Том выждал некоторое время, вероятно, давая возможность музыкантам настроить инструменты.
– Молли, выйди, пожалуйста, вперед.
Казалось, дружное восклицание девушек всколыхнуло занавес на сцене:
– О-о-о, Молли!
Послышались поздравления, в которых не чувствовалось удивления: превосходство Молли не подвергалось сомнению. Пожалуй, девушки искренне радовались за подругу.
Молли вышла вперед так, словно это была ее коронация, и буквально поплыла на сцену.
И когда она повернулась лицом к залу, ее торжествующая улыбка могла бы осветить весь ночной театр.
– Давайте поаплодируем Молли, – все так же серьезно предложил Том.
Раздались аплодисменты. И счастью Молли не было границ, когда рядом с ней встали Генерал и Том.
А Дейзи Джоунз демонстративно повернулась ко всем спиной и, преисполненная достоинства, направилась за кулисы – туда, где находилась ее бархатная розовая комната.
Сильвия наблюдала, как уходила Дейзи. Эта женщина никогда напрямую к ней не обращалась. Сильвия также ни разу не замечала, чтобы она общалась с кем-то из девушек. Дейзи строго соблюдала дистанцию между собой и остальными, считая всех ниже ее.
Подняв глаза, Сильвия увидела, что Том улыбается. А Генерал следил за величественным уходом Дейзи, и было трудно описать выражение его лица.
Молли училась, как правильно уместиться в раковине, а затем – медленно, как только раковина начнет раскрываться, – появиться из нее. Все девушки хотели попробовать это сделать, и Генерал, довольный успехом, не возражал. Том обсуждал с мальчишками, когда и как натягивать канаты, чтобы выход Венеры из чрева раковины смотрелся наиболее выигрышно.
Изнутри раковина была отделана переливающимся, бледно-розовым атласом, которым было не грех украсить трон самой подводной королевы. Створки раковины должны будут поблескивать, освещаемые огнями рампы, и подчеркивать нежность светлой кожи Молли. Поистине это была гениальная декорация. Сильвия внимательно рассмотрела хитроумное изобретение Генерала, потрогала атласную отделку, восхитилась сложными механизмами.
Идея этой постановки, проработка всех деталей, способных подчеркнуть чувственную красоту Венеры, целиком принадлежали Тому Шонесси.
Сильвия подумала о мальчишке Томе, который жил в трущобах и воровал, потому что был голоден. О беспризорном ребенке, который прятался от людей, опасаясь, что его в любой момент могут сдать властям. О юном создании, умеющем драться и выживать, используя все, что попадало ему под руку, чтобы защитить себя.
«Мне везло с друзьями», – сказал он.
Когда она погладила внутренность этой невероятно красивой глупой устрицы, ей показалось, что она прикоснулась к самому Тому.
Она подняла глаза, не сомневаясь, что их взгляды так или иначе встретятся.
Том все еще продолжал беседовать с рабочими и, вероятно, заметив какую-то перемену в позе Сильвии, поймал ее взгляд. Его глаза моментально потемнели. Том Шонесси давал последние указания рабочим сцены «Белой лилии» накануне премьеры.
«Почти каждую ночь».
Глава 14
На следующий день, когда Сильвия уже поднялась в мансарду, там появилась Молли. И не одна. Она привела с собой всех девушек.
Девушки замерли на пороге и удивленно рассматривали Сильвию. В ней им казалось странным все: и платье необычного покроя, и гладко зачесанные волосы, собранные в пучок.
Первой заговорила Молли:
– Я рассказала им о балете, о принцах и королях.
– И вы все хотите так танцевать? – Сильвии никогда раньше не доводилось кого-либо обучать премудростям балета. Как более опытная, она иногда помогала своим подругам и балеринам, вновь принятым в труппу Парижской оперы. Но чаще ей приходилось просто утешать их или помочь осушить море слез, проливаемых ими после разносов месье Фавра.
– Ты можешь показать нам, как это делать?
Сильвия смотрела на этих симпатичных девушек. Их холеные тела явно не привыкли к упорному труду. Скорее всего они проявляли усердие лишь в постели, с мужчинами. Смогут ли они справиться с болью и быть послушными?
Сильвия решила, что не станет предупреждать девушек о трудностях, которые их ожидают. И о боли, преодолеть которую способны немногие. Боли, причиняемой отнюдь не удовольствиями. Сильвия решила, что просто покажет им, что умеет, а они пусть сами решают, как им поступать дальше.
– Хорошо, я готова вас учить. Девушки застенчиво улыбались. Вдруг лицо Молли резко изменилось.
– А эти зеркала… их раньше здесь не было. – Она сурово уставилась на Сильвию.
Но прежде чем Сильвия успела ответить, все услышали звуки шагов на скрипучей лестнице и замерли в испуге.
В глазах Молли Сильвия видела нескрываемый ужас. «Она думает, что ко мне сюда идет Том», – решила Сильвия.
Однако Сильвия не сомневалась, это – Генерал. Накануне она сама предложила ему встретиться здесь.
– Они хотят учиться балету.
Генерал смотрел на шестерых очень красивых и совершенно разных женщин. Он видел их отражения в зеркалах этой тесной комнаты, так отличающейся от сцены «Белой лилии».
Генерал недоверчиво приподнял бровь.
А затем… его темные глаза словно засветились каким-то непонятным светом. Светом озарения? Очень знакомый свет. Почти фанатичный.
Сильвия не раз видела его в глазах месье Фавра.
– Вы будете работать упорно и выполнять все, что я скажу? Не жалуясь? Если вы пожалуетесь хотя бы один раз, я откажусь работать с вами. – Эти слова Генерала были адресованы всем. Всем, кроме Сильвии.
Девушки закивали. Похоже, что ни одна из них не усомнилась в своем желании, хотя они и представить не могли, что их ждет.
– В таком случае предлагаю начать.
Посвятив совсем немного времени постижению простейших знаний о балете, девушки отправились в уборную, чтобы подготовиться к вечернему представлению с пиратами, феями и русалкой на качелях. Они возбужденно обсуждали подарки поклонников, которые принесли сюда мальчишки. В воздухе висели клубы пудры, сквозь них были слышны сетования либо восторженные возгласы. Все зависело от того, насколько почитатель смог угодить своей избраннице.
