Великая Богиня Эпона, моя Богиня,
я стою на пороге нового дня,
полного твоим волшебством.
Я стою на пороге, перед завесой Твоих тайн,
и прошу Твоего благословения.
Я хочу действовать для Твоей славы
и для славы моего духа.
Кухулин молча слушал молитву сестры - в какой-то степени из уважения к Эпоне, отчасти от удивления. До сих пор он ни разу не слышал, чтобы сестра просила благословения Богини. Правда, Эльфейм как будто предпочитала избегать любого упоминания об Эпоне, которая так явно отметила ее. Вплоть до этого самого утра. Но теперь, хотя Кухулин едва мог расслышать слова молитвы, он почувствовал, что в воздухе витает волшебство. Совсем как тогда, когда мать выполняла ритуалы.
Если бы Эль посмотрела на своего брата, то увидела бы, как удивленно расширились его глаза, но сестра этого не сделала. Она была загипнотизирована красотой утра и чувством, растущим внутри ее, в котором она начала узнавать ощущение причастности. Внезапно солнце вырвалось на свободу из плена высоких сосен, и его лучи омыли стены замка золотым светом, заставляя их словно загореться.
- Видишь, Ку? Стены будто пылают.
- В смысле, то, что от них осталось?
Он был все еще удивлен новой силой, исходящей от сестры, и его голос прозвучал чуть грубее, чем он хотел бы. Брат откашлялся и наклонил голову вбок, чтобы лучше рассмотреть руины здания. Замок казался ему косматым старым животным, ненадежно умостившимся на краю приморского утеса.
- Эль, не надо питать ложные надежды. Даже отсюда я могу видеть, что замок полностью разрушен. Нам предстоит много работы.
Она с любовью хлопнула его по плечу.
- Не будь таким, как мама. Давай, надо спешить.
Она помчалась вперед. Кухулин заставил своего большого мерина опуститься на колени, сел на него верхом и помчался, догоняя гибкую фигурку сестры.
Они решительно пробирались через сырой подлесок, пока не нашли дорогу, ведущую к главным воротам замка. По ней двигаться было легче, но Кухулин продолжал ворчать себе под нос о колючем кустарнике и редких деревьях, появившихся на тропе, до сих пор широкой и свободной.
- Прекрати ворчать и посмотри на эти удивительные деревья! - упрекнула брата Эльфейм, замедлила бег и завертела головой, пытаясь увидеть все сразу. - Я и представить не могла, что здесь так красиво.
Хотя замок был заброшен уже более ста лет, от вида буйно цветущих багряника и дикой вишни захватывало дух.
- Похоже на то, словно идешь по лесу из розовых облаков.
- В облаках обычно не бывает зарослей черной смородины.
Ку указал на колючие кусты, растущие группами между деревьями.
- Это не смородина, а ежевика. Немного обрезать, и кусты станут очень даже симпатичными. Только подумай, какие у нас будут летом замечательные пироги и кобблер.
- Ты хочешь сказать, когда тебе построят кухню, - пробурчал он.
Сестра послала ему ослепительную улыбку.
- Ее построят.
Кухулин подумал, что ее голос тверже, чем стены замка, в которых она уже чувствовала себя как рыба в воде.
- Ты ведь знаешь, что я всегда любила лес. - Эль снова стала осматриваться, откинув голову, темно-рыжие волосы закрывали ее словно плащом. - Сосны просто замечательные, но эти деревья в цвету - что-то совершенно необыкновенное.
Он кивнул и заговорил как воин:
- Ты, конечно, не собираешься их оставлять? При всем знании истории у тебя, по-моему, не очень хорошая память. Одной из главных ошибок обитателей замка Маккаллан было то, что они ослабили обороноспособность. - Он обвел рукой буйно цветущие деревья. - Маккаллан позволил им расти возле стен. Армия фоморианцев оставалась необнаруженной до самого конца, пока они не сломали стены замка и не начали резать его обитателей.
Эльфейм открыла рот, чтобы парировать. Мол, они уже не воюют. Фоморианцы не нападали на Партолону уже сто двадцать пять лет. Никто не будет пытаться разрушить стены. Да и раньше Партолона ни с кем не воевала. Лишь замок Маккаллан враги застали врасплох. Да, фоморианцев победили. Тех, кто остался от их зловещего рода, отогнали от Партолоны до самых Трирских гор и до Пустоши за ними. Если бы она двигалась на северо-восток, к горам, то увидела бы мрачный замок Стражи, вечно защищающий подступы к Партолоне.
Но сто двадцать пять лет - это долгий срок. За исключением небольших стычек между кланами и случайных набегов варваров ирландцев с моря, Партолона давно жила в мире и процветании. Не было никакой причины, по которой это должно было бы измениться.
Эльфейм внимательно смотрела на брата и была готова напомнить ему факты, о которых только что вспомнила. Он казался напряженным. Его четко очерченные брови нахмурились. Эль видела, как он сжимает зубы, ожидая, когда она заговорит.
- Тебя тревожат ирландцы? - негромко спросила девушка.
Он пожал плечами.
- Не знаю. Но твой замок стоит над самым морем. Ты оказалась бы мудрой и предусмотрительной, если бы защитила Маккаллан.
Он говорил, но смотрел не на нее, а на лес, окружающий их, словно ожидал, что из-за цветущих деревьев выскочит толпа варваров и перережет им глотки.
Эльфейм почувствовала легкую дрожь тревоги. Что-то, по-видимому, потрясло ее брата, обычно спокойного и уравновешенного. Возможно, это было не истинное чувство, полное видений и четких предупреждений, но что-то беспокоило его. Парень избегал царства духов, ненавидел использовать свои психические силы, но уважал их точно так же, как и Эльфейм.
- Ты прав, - кивнула она, - спасибо за то, что напомнил. Большинство из них необходимо срубить и убрать. - Эль говорила трезво и вдумчиво: - Мне, конечно, будут нужны твои советы насчет того, как восстановить обороноспособность замка. - Она бросила на деревья быстрый взгляд, полный тоски. - Как ты думаешь, можно сохранить хоть что-нибудь?
- Одна-две рощи, оставленные достаточно далеко от стен замка, никому не помешают. - Брат немного расслабился и улыбнулся сестре, удивленный, что она так легко сдалась. - Да и ежевику можно оставить. В ней столько шипов, что они задержат любого врага.
- Хорошо, тогда у нас все-таки будет ежевичный пирог!
Она улыбнулась в ответ, радуясь тому, что он опять говорил своим обычным шутливым тоном. Ку, наверное, всего лишь проявлял излишнюю осторожность и чрезмерно опекал ее, как обычно.
Дорога плавно свернула влево. За поворотом они увидели, что находятся уже меньше чем в пятидесяти футах от главного входа в замок. Про массивные железные двери в легендах говорилось, что они никогда не закрывались перед уходившими гостями. Створки заржавели и рассыпались. Эльфейм увидела их остатки, лежащие среди виноградных лоз. Сохранился только зазубренный остов большой лестничной площадки. Пролом в толстой стене казался ртом с выбитыми передними зубами.
