— И где-то на небесах, — изрекла Моника, — Версаче
[19]
прольет одну-единственную скупую слезу.
На этот раз Клер не смогла удержаться от смеха, хотя и ненавидела себя за это.
— Видишь? — заявила Моника. — Я могу очаровать даже такую упертую, как ты. Конечно, это растрата моего таланта впустую, но нужно же держать себя в форме. — Она допила кофе и подхватила розовую сумочку с втиснутым в нее журналом для подростков. — Лети, несчастная. Скажи своему бойфренду — что касается меня, мы в расчете. Но все-таки небольшой должок за ним есть, и это мне нравится. Пусть воспримет это как судебный запрет: если он приблизится ко мне на расстояние пятидесяти футов, я не только расскажу брату о его ночных приключениях, но и натравлю на него своих качков, которые перебьют ему коленные чашечки.
Она вышла, кокетливо виляя бедрами. Все расступались перед ней и провожали ее взглядами, испытывая неприязнь и влечение, примерно в равных пропорциях.
Клер вздохнула. Такие девушки всегда нравятся людям — и всегда будут нравиться. И, если честно, она завидовала уверенности Моники. Может, совсем чуть-чуть, но…
10
Мертвую девушку, которую Шейн отвез в церковь, звали Дженни Джексон; она училась на втором курсе и пропала с вечеринки женского студенческого общества два дня назад. Судя по отчетам, она была изнасилована и задушена; никаких подозреваемых не имелось, и ни один коп, к большому облегчению Клер, не допрашивал Шейна. Он совершил крупную глупость, но его паранойя была ей понятна. Лишь один короткий шаг отделял его от места в бывшей камере Джейсона, и неважно, преступил он на самом деле закон или нет.
Если вампиры не решат придерживаться своего фирменного метода — самосуда.
В газете Капитана Откровенного появилась гораздо более подробная статья об этих убийствах; она связывала два других, о которых Клер знала, с этим последним и высказывала предположение, что, возможно, на этот раз преступление совершил не вампир, а человек. И в данном случае автор статьи проявил гораздо меньше энтузиазма в своих призывах к расправе. Хотя вряд ли для погибших девушек имело значение, какого типа монстр лишил их жизни.
Клер получила от Амелии записку, освобождающую ее от занятий с Мирнином до конца недели, что давало возможность полностью погрузиться в учебу. Лекции были труднее для восприятия, чем она привыкла, но это ей нравилось, как нравились сложные задачи, и профессоров, похоже, по-настоящему волновало, улавливают студенты ход их мыслей или нет. «Мифы и легенды» оказались совсем не тем предметом, что она ожидала: речь шла не о греческих богах и даже не о байках американских аборигенов. Нет, здесь рассказывалось о… вампирах, то есть изучалась литература и фольклор этой тематики начиная с зарождения письменной истории до самых поздних вампиров-героев поп-культуры (которая, как теперь понимала Клер, представляла собой современную версию мифов и легенд). Учитывая условия Морганвилля, казалось странным лишь то, что профессор не избегал описания методов убиения вампирами своих жертв, но Клер полагала, что в классе она одна из немногих знала, что на самом деле происходит в городе. Остальные бездумно отсиживали свои один-два года, переводились в более престижные университеты и оставались в полном неведении о том, что жили бок о бок с самыми настоящими монстрами.
Конечно, она держала язык за зубами, не желая навлечь на себя неприятности, поскольку у профессора тоже имелся браслет. Анализируя символы на нем, она пришла к выводу, что, скорее всего, преподаватель принадлежит женщине-вампу по имени Сьюзен, занимающейся финансовыми операциями. Она имела в Морганвилле множество недвижимости и считалась «шишкой» в банковских кругах.
В специальной записной книжке Клер начала фиксировать все о символах, вампирах и кто кем владеет — не с каким-то определенным умыслом, а просто из интереса. Впрочем, возможно, когда-нибудь это могло пригодиться. Наверное, расспроси она Амелию, та рассказала бы обо всем, но докапываться самой — это тоже был вызов. К тому же при таком подходе Амелия не будет знать, что именно Клер известно, а это совсем неплохо. Поскольку она уже поняла, что Белая Королева вежлива, когда ей это выгодно, и это вовсе не означает, будто она на самом деле такая милая.
В пятницу утром Клер обнаружила прикрепленную к зеркалу в ванной записку, оставленную для нее Евой.
Храбрая Клер — не забывай, сегодня вечеринка. Задача: выглядеть круче Моники, чтобы все и думать забыли о том, кто здесь хозяин. Одежда рядом с дверью. Будешь мне должна. Е.
Одежда состояла из вещей, которые Клер никогда и ни в коем случае не купила бы себе сама. Начать с того, что черная кожаная юбка казалась ну просто очень короткой. К ней прилагались узорчатые колготки и ярко-алая блузка с большими набивными розами. А сверху еще и черный жакет.
К блузке была приколота вторая записка.
«Туфли под шкафом».
Они оказались на толстой, тяжелой платформе, лакированные, в точности размера Клер.
Она отнесла все это к себе в спальню, разложила, отступила и несколько секунд разглядывала приобретения.
«Не могу я это надеть. Это не мое».
С другой стороны, Ева высмеет ее, если она явится на вечеринку в голубых джинсах. И ведь подруга немало потрудилась, подыскивая вещи размера Клер, даже туфли сумела подобрать.
И это действительно взбесит Монику, если Клер будет выглядеть круто, — не круче самой Моники, это, конечно, фантазии, но тем не менее.
«Нет, не могу», — думала Клер, медленно поглаживая мягкую кожу юбки и представляя себе выражение лица мисс Моррелл.
И потом она вообразила лицо Шейна, когда он увидит ее…
Ну, пожалуй, уж как-нибудь она это выдержит.
Изумление Шейна, когда он увидел спускающуюся по лестнице Клер, превзошло все ожидания: у него в прямом смысле отвисла челюсть. Стоящий рядом Майкл резко обернулся, и, хотя на это она не рассчитывала, внутри разлилось тепло, когда золотоволосый ангел-вампир удивленно оглядел ее снизу доверху.
Остановившись на лестнице чуть выше них, Клер повернулась в одну и другую сторону и спросила:
— Ну как, нормально?
Шейн захлопнул рот, Майкл откашлялся и сказал:
— Прекрасно.
— Прекрасно? И это все? — воскликнула Ева, спускаясь по лестнице вслед за Клер. Обойдя ее, она ткнула Майкла в бок. — Она выглядит изумительно. Круто. Сексуально.
Шейн по-прежнему молчал, но его взгляд вызвал во всем теле ощущение жара и легкое головокружение. Снова — уже, наверное, в десятый раз — возникло желание проверить, нормально ли сидит юбка, но Клер сдержалась и лишь улыбнулась.
