– Вот она – смешная пыль. – Из кучи тряпок появилась деревянная шкатулка. – Не сочтите за неучтивость, но могу я увидеть деньги?
Сохраняя безучастное выражение на лице, Сантера встряхнула кистью. Острый, как бритва опытного карманника клинок выпорхнул под его волосатый кадык.
– Этого достаточно или добавить?
Среагировал он моментально, правда, на свой манер:
– Что вы хотите? Вас послал чудак Ву? Я ничего не знаю, я простой продавец чая, меня нельзя…
– Помолчи, – посоветовала ведьма. – Я говорю – ты слушаешь. Мне нужен опытный человек, способный сделать качественные поддельные бумаги в короткий срок. Ты знаешь такого?
– Да что вы такое говорите, добрая госпожа?! Как можно, я лишь торгую…
– Я знаю, чем ты торгуешь. Так или иначе, ты отдаешь кому-то часть выручки, чтобы тебя прикрывали от чистопородных и не дергали местные. Кто в этом городе греет руки? Мне нужно имя и место, где я смогу с ним встретиться!
– Эй, старик, помощь нужна? – В проеме мелькнула кучерявая рябая рожа.
Торговец Смешной пылью неистово замотал головой.
Сантера удивленно хмыкнула.
Рябой детина, такой же грязный, как и окружающая обстановка, втиснулся в помещение с низким потолком и демонстративно хрустнул кулаками:
– Нехорошо обижать беззащитных прохожих. Беги, пока цела, кура.
– Приходят, обзываются, мешают. А ведь я только и хочу, чтобы все всегда было по-моему, – пробормотала черноволосая авантюристка, отталкивая от себя торговца на тюки с тканями.
Недовольный неучтивым поведением защитник вознамерился выгнать ее силой. Скорчил страшную морду, сжал пудовый кулак, но, не успев сделать и шага, запнулся о выбоину в дощатом полу. Чем она тут же не преминула воспользоваться.
Подскочив, быстро ударила развернутой стопой под колено, а раскрытыми ладонями хлестанула парня по ушам, да так, что у него закатились глаза и кровь закапала из носа.
– Так на чем мы остановились? – спросила Сантера, не успело еще тело пострадавшего рухнуть, унося за собой часть непроданного товара.
– Вам нужен старина Половинчатый Хуп. Да-да! Точно! Именно он поможет в вашей щекотливой ситуации!.. Я буду защищаться, не подходите!
Стоило ей приблизиться, как этот тип с сальными глазками начал размахивать ногой и истошно вопить.
– Не буду я тебя трогать. Лучше скажи, где мне его найти?
– О, это очень просто! Для этого всего лишь следует прийти к богу!
Старая полуразвалившаяся храмина Матха-бога, высокими шпилями двух своих башен пронзала белесый смог, пригнанный ветром с промышленных зон. Небо здесь частенько раскрашивалось в два цвета: темно-синий и желтовато-белый. Просто некоторые фабрики работали круглосуточно.
Обитель довольно молодой, но уже оставшейся в полном одиночестве религии выглядела неважно. Все, кто хотел пройти очищение благовонной водой, ездили в новую Пьету – там по указу Матиса для этих дел отстроили роскошный дворец.
Сюда же ходили бедняки, чей вид недопустим на пороге новой дорогой храмины. За невысокой проржавевшей оградкой располагалось место для Прощания. Глубокая яма, куда люди бросали ненужные, но дорогие вещи, чтобы немного облегчить свой путь в бренном мире. Даже сейчас, когда над головой виднелся огрызок слабой луны, там толпились несколько темных фигур. Хотя Сантера не могла поручиться, что они пришли искупать свои грехи.
Потрескавшаяся дверь храмины была приоткрыта, изнутри доносились тихие, полные грусти голоса поющих. Но ей не сюда.
Обойдя мрачное здание, девушка уверенным шагом направилась к пустующему двору. Здесь обычно собирались скорбящие по умершим, когда тело следовало предать огню. Перед десятком скамей возвышалась покрытая сажей, черная, как ее волосы, печь. Неплотно прикрытая решетчатая дверца заунывно скрипела; ветер проникал внутрь могучей конструкции, гулял там, врезаясь в пропитанные жиром стены, и казалось, что печь тяжело вздыхает.
Приметив небольшую дверцу с обратной стороны храмины, Сантера решительно постучалась. Ей ответили не сразу.
– Чего надо? Поздно уже, проваливай домой!
– Я пришла к богу.
– Бога нет дома, – хмыкнули из-за двери. Но все же что-то клацнуло и появился просвет, в котором удобно расположился бугристый нос, кусок щеки и выпуклый карий глаз. – А если и есть, какой прок тебя пускать? Покажи денежку.
Сантера послушно кинула мелкую монету в щель.
– Жадина. Дай больше!
– Боюсь, Хупу не понравится, что к его гостям так неучтиво относятся. Он может обидеться, и всерьез.
– Сразу надо говорить, госпожа. Сразу! А то ведь и отравленную иглу под ребро заработать можно. Кто ж его знает, какие люди тут по округе шастают. А если чистопородные нагрянут?
Дверь распахнулась, и паренек с жирной блестящей кожей пропустил ее внутрь.
Снизу доносился шум. Спускаясь по крутой винтовой лестнице, ведьма все четче ощущала запах спирта и разврата, поднимавшегося со дна веселого местечка под названием «Босая рыба» – логова, созданного для мошенников и воров самим Хупом Ферго. Иначе – Половинчатым Хупом.
В большом зале играл оркестр. Нагие танцовщицы с медной кожей и пепельными волосами отплясывали замысловатый страстный танец на украшенной цветами сцене. Браслеты на их ногах мелодично позвякивали в такт тяжелым ударам об пол. Вокруг беспорядочно стояли столики, сновали гости Хупа и прислуживающий персонал.
За большим прямоугольным столом играли в «силки»
[9]
. Несколько человек, азартно прикрикивая, гоняли несчастного круглого зверька-квори двумя лопатками, пытаясь выгнать его за пределы вражеского поля и удержать в своем. Когда в очередной раз зверек нырял в специальную лузу, все огорченно стонали и начинали заново.
Сам хозяин удобно расположился в дальнем углу, за перегородкой, среди красивых девушек, облачение которых состояло из прозрачной кисеи и большого количества косметики. Пол вокруг роскошного ложа был заставлен полупустыми бутылками и конфетными фантиками.
– Неужели нам необходим закон? Сами подумайте, мои милые девочки! Зачем раз за разом усмирять свои страсти, поддаваясь этой моде на законопослушный образ жизни? Кто может утверждать, что дурно, а что угодно нашему грозному божеству? Словно все те скучные правила не придумали сами люди, дабы возвыситься над глупцами и научиться ими управлять!
Говорил, разумеется, сам Хуп Ферго. Этот некогда красивый человек, чей возраст еще не переступил грань, отделяющую молодость от зрелости, лежал на горе подушек, сжимая испачканными шоколадом пальцами волосы одной из своих полураздетых фавориток. Остальные веером расположились в ногах, преданно ловя каждое его слово и изредка бросаемые лонги.
