Рена подозревала, что Тони не сказал ей о брачной ночи в отеле «Риц-Карлстон», так как боялся, что она не согласится. Он поведал ей об этом вчера, после свадебного обеда, когда сопротивление было уже бесполезно. Еще одна причина не доверять ему. Кому-то ночь в отеле могла показаться романтическим подарком, но Рена восприняла ее как обман.
Тони уже был в столовой, пил кофе и читал газету. Когда она вошла, он встал:
— Еще раз доброе утро.
Она посмотрела на уставленный разными блюдами стол.
— Откуда все это берется? — удивленно спросила она.
— Это же номер люкс. — Он пожал плечами.
— И поэтому пища появляется здесь сама собой?
Тони засмеялся:
— Наверное.
— Ты, возможно, привык к такой жизни, но для меня это… слишком.
Тони приблизился к ней и посмотрел ей в глаза:
— Я не привык к такой жизни, Рена. Но я решил, что ты заслуживаешь немного роскоши в этом особом случае.
Он ласково провел пальцем по ее щеке. С ней так долго никто не был настолько ласков! Она была на десятой неделе беременности, и хотя старалась быть сильной, когда Дэвида не стало, ей безумно не хватало заботы и внимания. Хотя бы иногда.
Она посмотрела в красивые темные глаза Тони, потом опустила взгляд к его губам. Он все понял, ласково взял ее за руки, склонил к ней голову, и их губы соединились в нежном поцелуе.
Рена наслаждалась ощущением его губ, нежностью его объятий, исходившими от него теплом и уютом.
Но его сочувствие удивляло и настораживало ее. Она не могла поверить Тони. Если бы у нее был иной способ решить свои проблемы, она ни за что не вышла бы за него. Не помогли бы ни доброта, ни нежные поцелуи.
— Рена, не отстраняйся, — попросил он.
— Почему? Ты предложил мне сделку. Ты сам сказал, что это не настоящий брак. А теперь… Теперь ты ждешь, что я буду играть роль твоей жены? — Она покачала головой. — Как ты не понимаешь? Когда-то я бы доверила тебе свою жизнь. Но теперь ты ничего не можешь сказать или сделать, чтобы я опять тебе поверила. Мое сердце пусто. Мне пришлось выйти за тебя, чтобы обеспечить благополучие моему ребенку.
— Именно это я и собираюсь сделать — обеспечить благополучие тебе и ребенку.
— Нет, ты хочешь вернуть меня. Но я не могу подпустить тебя слишком близко к малышу. Ты обидишь его.
— Как я могу его обидеть?
— Как обидел меня. Повернешься и уйдешь. Найдешь для себя что-нибудь интереснее жены и ребенка. Я, возможно, смогу пережить твой уход, но для ребенка он будет губителен. Мой сын или дочь, возможно, никогда не оправится от такого удара.
В глазах Тони сверкнул гнев, зубы сжались, тело напряглось.
— Я не собираюсь бросать ни тебя, ни его.
— А вдруг тебя снова потянет на трассы? Вдруг тебе предложат участвовать в соревнованиях? Ты любишь гонки, Тони. Это у тебя в крови.
— Эта часть моей биографии окончена. Я никогда туда не вернусь. Никогда.
Рена, отказываясь верить ему, покачала головой.
— Обещаю тебе, будет именно так, — сказал он и добавил более жестко: — Ты слышишь, Рена? Я никогда не оставлю тебя и ребенка. — Он смотрел на нее долго-долго, и когда она уже думала, что он так зол, что сейчас выйдет из комнаты, Тони пододвинул к ней тарелку. — Ешь, — буркнул он. — А потом мы немного развлечемся.
Рена с удивлением посмотрела на него:
— Правда?
— Да, если до этого момента ты меня не доконаешь.
Рена, несмотря на только что царившее в комнате напряжение, засмеялась. Она не могла не признать, что Тони сумел-таки разрядить обстановку.
— Это не входит в мои планы.
— Я могу тебе доверять?
Рена пожала плечами:
— Можешь.
Погода была прекрасная, поэтому они решили пройтись пешком. На улице было много народу, и несколько раз они теряли друг друга в толпе прохожих. В результате Тони пришлось взять Рену за руку.
Они гуляли, заходили в магазины. Тони, увидев, как Рена залюбовалась рубиновым ожерельем в красивой, необычной оправе, завел ее в ювелирный магазин и купил ей ожерелье.
— Зачем ты это сделал? — спросила она.
— Считай, что это свадебный подарок.
— Спасибо, но оно мне не так уж нужно. Мне нужны только мои виноградники. Я хочу, чтобы они опять начали приносить доход.
— Их никто у тебя не отнимет, Рена. Не обязательно отказываться от одного, чтобы иметь другое.
Рена вздохнула. Она всю жизнь поступала именно так: жертвовала своими интересами ради Пурпурных Полей. Она уже забыла, каково это — получить что-нибудь для себя и не чувствовать вины.
Проголодавшись, они зашли в ресторан и съели пирог с рыбой, потом в кафе, где объедались мороженым, пока Рене не стало казаться, что ее живот вот-вот лопнет.
— Я полна. Больше в меня не поместится.
— Я тоже. Мне кажется, ты никогда не перестанешь любить клубничное мороженое и взбитые сливки. Помнишь, как мы устроили бой?
Рена помнила. Однажды, когда у Тони дома никого не было, они достали из. холодильника взбитые сливки и стали брызгать ими друг в друга. В результате она вся покрылась сладкой пеной. Сливки попали даже ей в волосы. И Тони слизывал их нежными поцелуями.
— С тех пор я вспоминаю тебя каждый раз, когда ем взбитые сливки, — закончил Тони, пристально глядя на нее.
Она покраснела:
— Это было так давно.
— Но вспоминать приятно.
— Я больше не вспоминаю прошлое, — сказала Рена.
Тони буквально впился в нее взглядом:
— А может быть, стоило бы. У нас было много хорошего.
— Ключевое слово тут — было, — заметила Рена, не желая сдаваться.
Он наклонился и поцеловал ее губы.
— Пошли, — произнес он резко и опять взял ее за руку.
Они вернулись в отель на троллейбусе, и Тони расплатился по счетам. Рена еще раз огляделась вокруг. Она чувствовала себя странно сентиментальной, но решила, что во всем виноваты предательские гормоны.
Рена думала, что они поедут прямо в Напу, но Тони привез ее к четырехэтажному супермаркету.
— Что мы будем тут делать? — спросила она.
Тони улыбнулся:
— Покупать детские вещи.
— Детские веши?
— Я обещал тебе много удовольствий. Разве покупка детской мебели и одежды — не удовольствие для будущей мамы?
— Правда?
Это было заманчивое предложение. Рена могла назвать дюжину вещей, которые будут нужны ей, когда ребенок появится, и, если честно, не представляла себе, где взять на них деньги.
