Софи сглотнула слезы. Сейчас решается судьба Гарри, а не ее судьба. И если он останется с Лайамом, это будет для него лучше всего.
– Эй, Гарри. – Она встала. – Давай найдем дядю Лайама. Узнаем, чем он занимается целый день.
– Шадку! – потребовал Гарри, когда она направилась к двери.
Вернувшись обратно, Софи нагнулась и подняла Лошадку с пола, чуть не наступив на край своей длинной и широкой рубашки. Ей постоянно приходилось засучивать длинные рукава, когда она убиралась в доме. И, возясь с Гарри, молодая женщина непременно запутывалась в ней.
Так зачем же она носит ее?
Софи застыла на месте. Оглядела кухню, посмотрела в окно. Здесь ей нечего бояться.
И она сняла рубашку.
Сердце ее забилось быстрее. Софи заправила футболку, которую носила под рубашкой, в джинсы. Неожиданно она вспомнила, как вспыхнули глаза Лайама, когда он взглянул на нее, и как внутри ее зажегся ответный огонь.
Софи медленно натянула рубашку. В последнюю минуту решила оставить незастегнутыми две верхние пуговицы и засучила рукава. Так будет лучше. Не слишком хорошо, но все же лучше.
Они с Гарри вышли из сада. Когда миновали газон, пейзаж изменился. Перед ними расстилались красная земля, желтые скалы и блеклая трава. Воздух был сухим и чистым, и Софи жадно вдохнула его, откинув назад голову. Глаза ее устремились в бесконечное голубое небо – такое же голубое, как глаза Лайама. Здесь, на бескрайнем диком плато, она чувствовала себя как дома. А если она дочь Брайса Каррена, то, возможно, любовь к этой земле у нее в крови.
За хозяйским домом располагались многочисленные строения.
– Вот это, наверное, дом главного скотника, – сказала Софи малышу. – А там, вероятно, живут конюхи. О, какой огромный навес для машин! А вот скотный двор, хотя и небольшой. Хм, а вот коровник и конюшня.
Гарри внимательно взглянул на нее. Она улыбнулась:
– Держу пари, тебе понравится конюшня.
Мальчик улыбнулся в ответ, и все было решено.
Когда они подошли к огромным двойным дверям конюшни, навстречу им выехал Лайам на гнедом жеребце. Его копыта громко стучали.
Гарри замер.
Лайам выглядел великолепно. Он был прирожденным всадником. Его движения так гармонично сочетались с движениями жеребца, что она не могла сдержать восхищение.
Нет, нет, конечно, не вожделение. Просто восхищение.
Жеребец вскинул голову, желая пуститься вскачь, но, повинуясь твердой руке, остановился как вкопанный.
О боже! Следует быть честной: не восхищение охватило женщину. Софи так размякла, что, казалось, готова была растечься по земле.
Она открыла было рот, но не успела ляпнуть какую-нибудь глупость, которая выдала бы ее с головой. К счастью, Гарри стал подпрыгивать у нее на руках.
– Шадка! Шадка! – закричал он, потянувшись к коню.
– Ты разрешишь Гарри погладить твою лошадь?
Лайам догадался, о чем она его в действительности спрашивает: безопасно ли это для ребенка? Он взглянул на Гарри, и лицо его смягчилось.
– Конечно.
– Посмотри, Гарри. – Софи погладила шею жеребца. Потом взяла ручонку мальчика и поводила ею по шее великолепного животного.
Глаза малыша расширились.
– Шадка… – прошептал он.
– Это лошадь дяди Лайама, – объяснила Софи. – Она хорошая, и зовут ее…
– Джаспер. – Лайам тоже потрепал Джаспера по шее, рядом с ручкой Гарри. И рядом с рукой Софи. – Гарри, познакомься с Джаспером.
Неожиданно Гарри протянул ручки к Лайаму. В этот момент молодая женщина поняла, что у дяди и племянника все будет хорошо – они принадлежат друг другу. И что-то сломалось в душе Софи.
Ведь именно этого она хотела, именно этого добивалась с таким трудом. Почему же так тяжело на сердце?
– Софи, что-то случилось? – Лайам нахмурился.
Она встрепенулась, вскинула голову:
– Лайам, ты сможешь держать Гарри и одновременно управлять лошадью?
– Да.
Софи протянула ему ребенка. Она уже достаточно знала его, чтобы понять: он никогда не подвергнет Гарри риску. Какое восторженное личико было у малыша, когда Лайам, посадив его перед собой в седло, сделал по двору круг.
Гарри запищал от восторга, а затем нагнулся, схватил жеребца за гриву и поцеловал его. Лайам крепко держал малыша.
– О, Гарри. – Софи рассмеялась. – Как это замечательно!
– А ты ездишь верхом? – поинтересовался Лайам.
Софи посмотрела на него. Он улыбался, радуясь, что ребенок постепенно избавляется от стресса, становится веселым и живым… Такой горькой радости Софи не испытывала никогда в жизни. Молодая женщина поняла, что Гарри будет счастлив, окружен любовью и заботой, а она… потеряет племянника.
Но она не может оставить его себе.
Нет, не может!
Софи, собрав все свои силы, заставила себя улыбнуться.
– Да, я умею ездить на лошади, но мало тренировалась и не совсем уверена в себе.
– Эй, Роб! – позвал Лайам.
Конюх – наверное, на пару лет моложе Софи – появился в дверях конюшни:
– Да, босс?
– Оседлай для мисс Томас Лили.
– Хорошо. – Притронувшись к полям шляпы, Роб исчез. Через несколько минут он вывел во двор серую кобылу.
– О! – выдохнула Софи. – Какая красавица!
– Тебя подсадить? – спросил Лайам.
Софи вздернула подбородок:
– Нет, не надо.
Он одарил ее улыбкой, и от этого Софи буквально взлетела в седло. Урегулировав длину стремян, она просияла, взглянув на окружающий мир с высоты. Ее восторг был таким же непосредственным и открытым, как у Гарри. Лайам расхохотался. От этого ее охватил жар с головы до ног.
Нет, нет, это всего лишь солнце!
– Мне нравится ездить верхом, – призналась Софи. – Но у меня не было возможности часто заниматься этим в Перте.
– Ты хорошо сидишь в седле.
Солнце жгло немилосердно. Она попыталась защитить глаза рукой.
Лайам прямо на лошади заехал в конюшню. Через секунду он появился с двумя широкополыми кожаными шляпами.
Одну он протянул Софи. Она немедленно надела ее. По меркам Кимберли, сейчас не было жарко: через пару недель должна начаться зима. Впрочем, здесь признавали только два сезона – дождей и засухи. Однако сегодня солнце палило безжалостно.
Софи не могла сдержать смех, когда Лайам надел на головку Гарри крошечную шляпу.
– В детстве у каждого из нас была своя шляпа, – объяснил он. – Их сделал для нас отец. Вчера я нашел свою старую шляпу и привел ее в порядок.
