– В Реюньон! – повторила я гнусавым голосом.
– Везет же некоторым! – завистливо вздохнула девушка. – А где этот Реюньон?
– Ой, и не спрашивайте! Понятия не имею! Кажется, в Африке, но я не уверена… Так поможете мне с ней связаться?
– Подождите, что же делать… – я услышала, как она листает блокнот. Я этот блокнот видела, у нее там были записаны домашние телефоны и адреса сотрудников на тот случай, если кого-то из них срочно нужно найти.
– Вот, нашла… записывайте! – И Анна продиктовала мне номер телефона.
Прежде чем повесить трубку, она спросила:
– А у вас еще будут такие викторины?
– Непременно! – ответила я. – Каждый вторник! И всякий раз разыгрываются романтические путешествия в самые отдаленные уголки земного шара!
К счастью, Лена оказалась дома и сама подошла к телефону.
На этот раз я не стала менять голос, наоборот – сразу же представилась.
– Ой, это вы! – В голосе Лены прозвучало сложное чувство, состоящее из равных частей любопытства, испуга и сочувствия. – А я слышала, что вы… что вас…
Быстро же распространяются плохие новости! Говорят, самая большая скорость – это скорость света, но мне кажется, что слухи переносятся еще быстрее. Вот ведь эта Лена даже не работает в Володькиной фирме, а уже все знает!
– Нет, – оборвала я Левочкину, – это неправда. И вообще, не могли бы мы с вами встретиться? Поговорить не по телефону? У меня к вам небольшое дело…
– Встретиться? Да, конечно… – чувствовалось, что в душе Лены осторожность некоторое время боролась с любопытством, и любопытство, разумеется, победило.
– Знаете кафе «Карабас» на Малом проспекте? Приходите туда через час!
Ровно через час я сидела за столиком кафе. Время понадобилось мне для того, чтобы наскоро привести себя в порядок. На улице похолодало, я выбрала черный короткий плащ и лиловый свитер с высоким воротником, накрасила глаза посильнее, а волосы заколола гладко, чтобы не было заметно отсутствие трудов парикмахера. Напоследок я осмотрела себя в зеркало и решила, что выгляжу не на пять с плюсом, но для Лены сойдет. Плащик не новый, зато затянут туго – из-за треволнений и беготни последних дней я здорово похудела.
Это кафе очень симпатичное и замечательно подходит для того, чтобы спокойно и без свидетелей о чем-то поговорить. В нем всего шесть столиков, и все они отделены один от другого прозрачными перегородками, на которых изображены Буратино, Мальвина, Пьеро, Лиса Алиса и остальные персонажи замечательной сказки «Золотой ключик». Ну, разумеется, на самом видном месте расположен Карабас Барабас, давший название этому уютному заведению.
Карабас Барабас был куклой, мастерски сделанной из папье-маше и лоскутков, с огромной бородой из пакли и черными, грозно насупленными бровями.
В этот час в кафе было не слишком людно, и я заняла столик в самом дальнем от двери углу.
В соседней кабинке сидели мужчина и женщина лет сорока. Женщина, невзрачная брюнетка, одетая безвкусно, но с претензией, ковыряла ложечкой ореховый торт. Мужчина тоже был неказистый, весь какой-то вытертый и потрепанный. Он буквально пожирал свою спутницу глазами, пил черный кофе и что-то возбужденно нашептывал, перегибаясь через стол. Скорее всего, это были сослуживцы, между которыми назревал бурный служебный роман. Во всяком случае, им было явно не до моих секретов.
Через проход от меня за один столик умудрились втиснуться пятеро симпатичных девчонок, судя по всему – студентки расположенного поблизости библиотечного института. Они громко болтали, перебивая друг друга. То и дело за их столиком раздавались оглушительные взрывы хохота.
Короче, обстановка как нельзя более подходила для доверительной беседы.
Дверь кафе распахнулась, и на пороге появилась Лена Левочкина.
Должна сказать, что я ее не узнала бы, встретив случайно на улице.
Я ее и так-то не слишком хорошо помнила, но если раньше это была типичная офисная мышка, тихая и невзрачная, из тех, кого не замечаешь, пока не столкнешься с ней нос к носу, то теперь в Лене появилась какая-то взвинченная нервозность. И одета она была непривычно ярко, как будто старалась взять реванш за годы офисного целомудрия. Яркая помада совершенно не подходила к ее бесцветному лицу, обломанные ногти покрывал малиновый лак.
Лена оглядела кафе, закусив губу, наконец заметила меня и подошла к столику.
– Садитесь, Лена! – предложила я нарочито строгим, почти приказным тоном, чтобы сразу поставить ее в подчиненное положение. – Спасибо, что вы нашли для меня время…
Она уселась напротив, сцепила тонкие пальцы и сказала вполголоса:
– Чего-чего, а времени у меня теперь навалом… после увольнения из «Паритета» я так и не смогла куда-либо устроиться… везде нужны девушки до двадцати пяти, но непременно с опьпом работы по специальности. Вот как вы себе это представляете? Какой у девушки двадцати пяти лет может бьпь опыт работы по специальности? Пока она окончит институт, найдет работу и приобретет этот самый опыт…
Она тут же спохватилась, что говорит лишнее и что меня ее проблемы вряд ли интересуют, и зачастила:
– Честное слово, Василиса Антоновна, я всегда была на вашей стороне! Ольга, она совершенно не ценила человеческого отношения… вы знаете, люди для нее были только инструментом достижения своих целей… она шла по головам…
Лена снова закусила губу, часто заморгала и вдруг выпалила:
– Нет, нельзя о ней говорить плохо! Ведь она умерла, а говорить плохо о мертвых – это грех… тем более, говорят, ее смерть была ужасной… я, конечно, не знаю подробностей…
Голос ее дрожал, но не из сочувствия к покойной, а от плохо скрываемого любопьпства. Я поняла, что ей ужасно хочется узнать эти самые подробности, и решила сыграть на этом чувстве.
– Да, ее смерть была ужасной… – произнесла я замогильным голосом. – Вам лучше ничего не знать об убийстве, чтобы сохранить душевное равновесие. Для неустойчивой психики это может быть опасно. Я, например, вообще перестала спать после того, что узнала…
– Да что вы говорите? – Лена перегнулась через стол, шумно дыша. – Может бьпь, вы правы… меньше знаешь – крепче спишь… но все же, говорят, ее буквально изрезали…
– Да, примерно так, жуткая история… но я хотела узнать, каким она была человеком? Ведь вы ее близко знали?
Этим я дала собеседнице понять, что сведения она получит только в обмен на ее информацию. Существовала, конечно, опасность, что Лена вспомнит, что она-то сейчас в фирме не работает и вовсе не обязана отвечать на мои вопросы, но расчет на ее любопытство оказался верен.
– Близко знала? – переспросила Лена. – Ну что вы! Близко ее никто не знал! Она никого к себе не подпускала, держалась особняком, с каким-то непонятным высокомерием. В общем, ее можно понять – ведь она приехала откуда-то из провинции, здесь все для нее были чужими… Это было вроде защитной реакции… хотя, казалось бы, провинциалы на первых порах держатся скромно, создают себе хорошую репутацию, а уже потом показывают коготки…
