– Эй! Мне ты этого не доложил! – пришла в негодование Елизавета.
– Я пытался, но у тебя со мной один разговор: «Заткнись», – огрызнулся Жданов.
– Ты мне надоел! – заорала Лиза.
Я похлопала ладонью по столу.
– Спокойно. Личные отношения выясните в нерабочее время.
– А оно у нас есть? – по-прежнему на повышенных тонах продолжала Кочергина. – Что у нас вообще есть, кроме работы? Кто похвастается счастливой семейной жизнью?
– Справедливый вопрос, – произнес мужской голос.
Я выпрямила спину.
С каждым человеком от усталости может приключиться истерика. Кочергина прекрасный работник, но сегодня у нее не выдержали нервы. Я хотела посоветовать ей пойти в комнату отдыха, лечь на диван, собиралась сбегать в кафе и притащить ее любимое безе со взбитыми сливками. Знаю, через полчаса после того как съест пирожное, Кочергина успокоится, и мы забудем о ее взбрыке. Но сейчас в офис без предупреждения вошел Иван Никифорович. И что новый шеф подумает о начальнице бригады Сергеевой? Мало того что она отослала ему видеозапись своих кривляний у зеркала в туалете, так еще и не способна управлять людьми, ее сотрудники закатывают во время работы скандалы! Но адекватно отреагировать я не успела.
– Что, прямо так все закончилось? – спросил Дэн. – Ну, не ожидал! Лизка, ты ничего не напутала? Твой английский несовершенен. Здрасте, Иван Никифорович. Мы тут на десять минут перерыв устроили, Кочергина нам очередную серию американского сериала про сотрудников ФБР пересказывала. Очень интересное кино. И с профессиональной точки зрения полезное. Но оно есть лишь в Интернете на английском. У Лизки с инглишем лучше, чем у остальных, вот мы и попросили ее кое-что прояснить. Только я не верю, что Адель такие слова про семью шефу в лицо бросила. У них там четкая субординация. Неверно ты, Лизавета, перевела. Хотя и эмоционально.
– Ну… Я могла не так понять… – замямлила Кочергина. – Я же не Гоблин
[6]
, как он, переводить не умею.
– Расслабились, и хватит, – подхватила я игру. – Отложим сериалы, вернемся к делу Мамонтовой-Казаковой. Иван Никифорович, вам доложить о ходе расследования?
Босс улыбнулся.
– Я шел не к вам, хотел найти Петра Степановича, но, похоже, у меня топографический кретинизм. Тому, кто отделывал это здание, не стоило красить стены на этажах в одинаковый цвет и ставить повсюду идентичные двери. Я запутался.
Я встала.
– Давайте провожу вас.
– Ни в коем случае, – отказался новый начальник, – занимайтесь своими делами. В жизни каждого человека непременно должны быть трудности, они воспитывают личность. Попробую самостоятельно найти его кабинет. Должна же сбыться мечта бегемота, он должен научиться ориентироваться на местности.
Иван Никифорович удалился, звук его шагов сделался тише, потом послышался скрип дверей лифта.
– Спасибо, Дэн, – сказала я, – молодец, здорово придумал.
– Пожалуйста, – улыбнулся Жданов. – Кто-нибудь понял, почему начальник сейчас говорил про мечту бегемота и ориентацию на местности? Я один, дурак, не понял?
– Это присказка-паразит, – ответил Глеб Валерианович, – некоторые люди постоянно произносят «вот», «ну», «да-да», а Иван Никифорович сообщает про мечту бегемота.
– Прикольно, – захихикал Дэн.
Я посмотрела на Лизу.
Та выдавила из себя:
– Мерси.
– Можно задать вопрос? – не растерялся стажер.
– Говори, – смилостивилась напарница.
Денис поправил галстук.
– Рассказывая о чае Заремы, Леднева бросила фразу: «Она использует корешки-травки, которые ей присылают из родных мест». Но мы же знаем, что Агабишева убежала от мужа, боится его, скрывается. Неужели она рассказала кому-то из членов семьи о том, где прячется? Да ее сразу сдали бы супругу! Ведь, по восточным законам, Зарема опозорила свой род, удрав от мужа. Если даже она решилась кому-то открыться, то человек, живущий в селе, никогда не стал бы ей помогать. Элементарно побоялся бы. Люди, это же Кавказ, там не прощают баб, улепетнувших в Москву!
– Наверняка Зарема приврала для красного словца, – предположил Роберт. – Чтобы зелья побольше сбыть, о травах с Кавказских гор лгала. Обычный маркетинговый ход.
– В случае энергетического напитка согласен, – вмешался Борцов. – Его легко составить из сборов, которые открыто продаются в аптеке. Допустим, если соединить лимонник с парочкой препаратов, студенты точно по трое суток спать не будут. Но что касается ведьминого корня, которым Агабишева напоила Ольгу, то его в аптеке не найдешь.
– И тогда возникает вопрос, – перебил Жданов. – Зачем Зареме убивать Настю? Ладно, я готов согласиться, что непонятно куда подевавшаяся Агабишева десять лет с гаком вынашивала план мести Рязанцеву, Казаковой, Песковым и Крапивину. Никита не женился на ней, поматросил и бросил, остальные ребята косо смотрели на уборщицу, считали Зарему чужой. Небось еще и отговаривали Кита от свадьбы. Но при чем тут Настя? Та-то была беременна от Бубнова. Может, Агабишева и испытывала ревность к Волоколамской, та же дружила-общалась с Рязанцевым, но, узнав от Павла об интересном положении Анастасии и что именно он отец ребенка, должна была успокоиться. Какой ей смысл травить девчонку?
В комнате стало тихо. Денис потер руки.
– Скачем дальше по минному полю. Что сказал Макинтош? Появление глупой ревнивой Оли, придумавшей террористическую организацию, чтобы отомстить неверному Паше, явилось для Иосифа Стефановича царским подарком. Он давно хотел подобраться к Аише, но не знал как. Следователь отпускает ребят, а Ольге говорит: «Работаешь на меня: становишься лучшей подругой Риты Песковой, втираешься в дом ее жениха, сына Холодовых, и все, что узнаешь, докладываешь мне. Иначе я рассказываю всем о твоем доносе». В интересах Макинтоша было сделать так, чтобы никто не заподозрил Казакову в доносительстве. Но дурочка пришла через приемную, ее видел охранник. Чтобы отмазать свою информаторшу, Макинтош говорит ему: «Еще одна сумасшедшая приперлась. Развелось психов, мерещатся им повсюду враги». И все в порядке! Иосифу, если его спросят, кто заглядывал к нему ночью, надо только показать журнал, где он написал про сдвинутую девицу. Конец банкета! В приемную постоянно заруливали неадекватные люди.
– Верно, – согласился Борцов. – Точка создавалась специально для тех, кто хотел анонимно сообщить о террористической угрозе. Документов у посетителей не спрашивали, пускали всех. Но в кабинетах и у ящика, куда бросали письма, были спрятаны камеры, в случае необходимости отыскать информатора было возможно. Да и в процессе беседы с сотрудником люди теряли бдительность, представлялись полным именем. Но вскоре приемную признали малоэффективной и закрыли, потому как туда в основном являлись больные с манией преследования.
