– Нет, нет, неправда, беременность прервалась сама, – на автомате возразила Марина Арнольдовна. И вдруг осеклась. – Так вы все знаете? Откуда? Ну за что мне все это!
Она прикрыла ладонью глаза.
– Настюша лет до четырнадцати была идеальным ребенком, прекрасно училась, не капризничала. Веселая, всем довольная девочка. Я видела, какие дети у окружающих, слышала о чужих проблемах: алкоголь, сигареты, наркотики, побеги из дома, неподходящие компании. У нас ничего даже близко похожего не было. Отличница, о мальчиках не думала…
Я откинулась на спинку стула и осторожно включила в кармане диктофон. Не первый раз слышу подобные рассказы и всякий раз вспоминаю свою бабушку, которая любила повторять: «Перебеситься надо вовремя. А кто в нежном возрасте не нагулялся, потом обязательно спохватится и такую карусель устроит – мама не горюй».
…Настя поступила в медицинский институт и вдруг потеряла голову – вчерашнюю тихую девочку закружило по компаниям. Марина Арнольдовна винила в том, что происходит, Никиту Рязанцева, это он, по мнению владелицы клиники, сбил ее дочь с правильного пути. Кит совершенно не думал об учебе, веселился сутками и познакомил Настю со своими новыми друзьями, многие из них были старше парня. Настенька стала отвратительно одеваться, уродовать симпатичное личико ярким макияжем, а однажды явилась домой в семь утра пьяной. Марина Арнольдовна сунула дочь под холодный душ, а потом как следует отчитала ее. Она предполагала, что Настя заплачет, попросит прощения, пообещает взяться за ум, но та повела себя иначе. Она скорчила гримасу и сделала программное заявление:
– Ты не имеешь права на меня давить, я взрослая, что хочу, то и делаю, дружу с теми, кто нравится мне, на твое мнение плюю. Будешь пилой – уйду из дома, сниму квартиру и назад никогда не вернусь!
Мать перепугалась и прикусила язык. Настя же поняла, что она боится ее потерять, и окончательно распоясалась. Бедная Марина Арнольдовна предпринимала героические усилия, чтобы скрыть от мужа художества дочери. Сергей Петрович много работал, домой приходил только ночевать и не замечал ничего странного.
В середине третьего курса Настя сказала матери, что заразилась гонореей. От кого? Понятия не имеет. Марина Арнольдовна схватилась за голову, тайно отвела дочь к специалисту, а потом пригласила к себе в клинику Никиту и устроила ему головомойку, высказав балбесу в лицо все, что о нем думает.
Рязанцев начал оправдываться:
– Настюха познакомилась с какими-то ребятами из театрального училища, с ними гуляет, я их никого не знаю. Видел один раз на Настюхин день рождения у вас на даче, все показались мне противными. В особенности ее парень. Он точно наркоман. Я так и сказал ей, а она разозлилась и послала меня.
Марина Арнольдовна вспомнила разгромленный дом, который после праздника пришлось убирать неделю, содрогнулась и с новой силой напала на Кита:
– Наркоман? И ты молчал? Хорош лучший друг! Знал, что Настя связалась с плохими людьми, и не забил тревогу.
– Я пытался с ней поговорить, – обиделся Никита. – Только она не слушает, злится, обзывается. Да вы не волнуйтесь, того торчка уже нет, теперь у Настюхи другой, гитарист из рок-группы по кличке Гад.
Волоколамская схватилась за сердце и взмолилась:
– Кит, прошу тебя, вытащи Настену из болота!
Рязанцев смутился.
– Тетя Марина, тут… ну… э… э…
– Говори прямо, – велела профессор. – Я врач, обо всем в жизни слышала.
– Настя очень секс любит, – пробормотал сын ректора. – Ей бы только потрахаться, других мыслей в голове нет. А мои приятели интеллектуалы, и у всех девушки есть. Оля с Пашей, Рита с Федором, только Вася одинокий. Не станет Настена с Песковым тусоваться, он серьезный. Вчера ходили на выставку авангардной живописи – ну совершенно не для Настюхи развлечение. Ей охота выпить, косячок выкурить и в койку нырнуть.
– Косячок? – в ужасе повторила владелица клиники. – Моя девочка – наркоманка?
– Травка не героин, ею все балуются, – «успокоил» ее Никита. – Я б на вашем месте больше беспокоился по поводу Гада. Настя кольцо продает, которое ей Сергей Петрович на восемнадцать лет подарил, потому что группе Гада нужна хорошая ударная установка. И она собирается к ним солисткой пойти, хочет рок-певицей стать.
– Кит, сделай что-нибудь! – заплакала Марина Арнольдовна. – Настенька на третьем курсе, нельзя, чтобы она учебу бросила. Пищать на сцене в микрофон не профессия, лет через пять она горько пожалеет, что не стала врачом. Порушь ее отношения с Гадом. Умоляю!
– И как же мне это сделать? – удивился Рязанцев.
– Познакомь девочку с хорошим парнем, – посоветовала Марина Арнольдовна. – Клин клином вышибают.
Никита призадумался.
– Ладно, попробую, вы только не плачьте.
На следующий день после этого разговора Настя сказала матери, что потеряла свой перстенек с бриллиантами. Марина Арнольдовна едва удержалась, чтобы не надавать врунье пощечин и не заорать: «Все знаю! Ты продала кольцо ради ударной установки для Гада!» В среду дочь заявила, что заболела, поэтому не пойдет на занятия и вообще хочет взять академический отпуск. В четверг Сергей Петрович обнаружил, что у него из кабинета пропала маленькая, но очень дорогая фигурка из нефрита, подаренная одним из благодарных пациентов…
В воскресенье вечером владелице клиники позвонил Никита и сказал:
– Вроде я нашел парня, которому давно нравится Настюха, но он провинциал, не имеет в Москве квартиры, денег у него нет. Наверное, вам такой не понравится.
И Марина Арнольдовна закричала:
– Если мальчик уведет Настюшу от Гада, я для него все сделаю! Мы с мужем будем счастливы его зятем назвать!
– Супер, – обрадовался Кит.
Через пару месяцев Анастасия разительно изменилась. Она вынула из ноздри «кнопку», перестала раскрашивать, как воин дикого африканского племени, лицо, надела юбку нормальной длины, прекратила хамить родителям и более не заговаривала об академическом отпуске. Имя нового кавалера Настя дома вслух не произносила, но Марина Арнольдовна поняла: это провинциальный мальчик, с которым познакомил подругу детства Кит, и он оказывает на нее благотворное влияние. Девушка вновь превращалась в милую Настю, какой она была раньше. Понимаете, какие чувства мать испытывала к незнакомцу?
В начале зимы Волоколамская, сидя в своем кабинете в клинике, услышала шум из приемной. Дверь распахнулась, и внутрь вбежала смутно знакомая ей девушка. Следом спешила секретарша, которая тут же начала оправдываться:
– Простите, Марина Арнольдовна, я не пускала ее, но девчонка такая нахалка: шасть – и сюда…
– Мне надо с вами поговорить! – закричала незваная гостья. – Настя увела моего мужа!
Помощница главы клиники ойкнула, попятилась и испарилась из кабинета. Девица плюхнулась на стул и решительно заявила:
