И вытаскивая из корзины пакетики, кулечки и контейнеры, женщина попутно объясняла:
— Муж ходил сегодня утром на рыбалку, ему повезло, он наловил много рыбы. Достаточно и для нас, и для гостей.
— Вы мать Славы? — первой догадалась Кира.
— Верно. А это его отец — Игорь.
— Скажите, а почему вы просто Игорь и Лиза, а все прочие в поселке носят имена ветхозаветных пророков или царей?
— Не все, — покачала головой женщина. — Только те, кого лично крестил отец Захария. Тем он и давал имена по своему выбору. Меня же крестили в православном храме в детстве, а муж принял крещение в восемнадцать лет, но также в православном храме.
— И встретились вы уже тут?
— Да, мы с мужем немногие, кто присоединился к отцу Захарию не по праву рождения, а по собственному выбору.
— И как? Не жалеете?
— Как вам сказать, — произнесла Лиза и с сомнением взглянула на мужа.
Но тот ей ободряюще кивнул. Мол, раз начала, говори до конца.
— Не бойтесь, говорите, что у вас на душе, — поддержала молодую женщину и Леся. — Если у вас есть что-то против порядков в Зубовке, то мы самые подходящие люди, кому вы можете об этом рассказать. Нам и самим тут очень многое не нравится.
— Нет, нет, нам почти все нравится, — поспешно возразила Лиза, как-то опасливо покосившись на окно и кинув быстрый взгляд на дверь, не подслушивает ли там кто.
А потом понизив голос, она призналась:
— Когда мы только приехали в этот поселок, то ничего из имущества не имели. Ну, буквально ничего. Мой отец страшно пил, пропивал все, что было в доме, а под конец продал и нашу с ним комнату в коммуналке. Я осталась вообще без жилья. У Игоря похожий расклад, только у него пили мать и отчим. Жить с ними было невыносимо. Одним словом, мы приехали сюда, нам сразу же построили дом, дали скотину, научили обрабатывать землю и ухаживать за птицей. И сначала нам все тут очень нравилось. Жизнь неспешная, люди благожелательные, отец Захария хоть и строгий, но зато справедливый.
— Это мы сначала так думали, — подал голос Игорь. — Потом-то как узнали, что все тут одному ему принадлежит и на него одного записано, так мнение свое, конечно, поменяли.
— А как вам удалось это узнать?
— Лиза бухгалтерскому учету обучена. Когда в поселке появился Порфирий, то он набрал к себе желающих ему помогать. Лиза была в числе других женщин.
— И сколько же вы тут живете?
— Почти двенадцать лет.
— А про Порфирия что знаете? Чем он занимался в прежней жизни?
— О нем мне известно только его настоящее имя, — честно сказала Лиза. — Пятнашкин Порфирий Николаевич.
— И больше ничего?
— И даже это он мне не сам сказал, а я в паспорте подсмотрела. Да и паспорт не просто так лежал, а в сейфе у самого старца! Мне как-то поручили бумаги туда положить, тогда я документ и увидела.
— Выходит, старец забрал паспорт Порфирия себе?
— Да.
— И этим его держал?
— Не только, — покачала головой Лиза. — Я так поняла из недомолвок между ними, что Порфирий что-то сильно задолжал Захарию. Этим старец его и держал. Самому-то Порфирию жить в поселке совсем не нравилось. И старца он ненавидел. Но смирялся и жил тут. И все, как ему старец указывал, так он и делал.
— Выходит, отец Захария отдавал непосредственные распоряжения, а Порфирий был только исполнителем его воли?
— Так оно и было, — согласилась Лиза.
А ее муж добавил:
— Захария суровый человек был. От его взгляда ничего в поселке не укрывалось.
— Точно! — вздрогнула Лиза. — Вот сейчас он уже мертв, а мне все чудится, что он где-то рядом и накажет меня за то, что я говорю.
И она прижалась к мужу. Тот покровительственно положил на плечо жены руку, хотя было видно, что он и сам косится в сторону окон с заметным испугом.
Однако исходящий из корзины с кулечками и сверточками запах был до того соблазнителен, что Лисица невольно повел носом в его сторону.
— А что это у вас там так вкусно пахнет?
— Ой, бестолковая я голова! — всплеснула руками Лиза. — Заговорилась, а зачем пришла и забыла! Вы же голодные!
— Садитесь, мои дорогие, сейчас мы с вами поужинаем, а потом мы вам все расскажем о том, что в поселке делается.
Лиза проворно начала разворачивать принесенную с собой еду. Помимо целой жареной и еще теплой рыбины, тут был свежий хлеб, как любили печь в поселке — серый, из смеси ржаной и пшеничной муки. Свежие помидоры и огурцы, зеленый лук, малосольные огурцы в керамической баночке и даже морковь по-корейски. Молодую картошку Лиза испекла в печи, завернув ее в фольгу и посыпав крупной солью.
Трапеза получилась поистине королевской. На протяжении почти четверти часа в комнате не было слышно ничего, кроме звука двигающихся челюстей и стука вилок и ложек о тарелки. В равной мере проголодавшиеся, и гости, и хозяева поспешно насыщались вкусной пищей. И лишь наевшись, Лисица сообразил:
— Грех такую закуску переводить! Где-то у меня была припасена бутылочка виски… Сейчас я ее принесу.
Но Лиза с Игорем смотрели на появившуюся на столе бутылку с заметным опасением.
— Вообще-то в поселке спиртное под строжайшим запретом, — произнесла Лиза. — Если кто-то увидит, то…
Она остановилась, а Кира воскликнула:
— И что будет? Захария умер, его власть над вами кончилась.
— Да, но у него есть сыновья — преемники, — возразила Лиза, но внезапно решившись, махнула рукой: — А! Да, ладно! Выпьем рюмочку по такому случаю. Все-таки не каждый день власть в поселке меняется.
Игорь тоже поднял рюмку. Но как заметили друзья, супруги лишь пригубили спиртное. Сыщики же выпили, но какая-то непонятная скованность не отпускала Лизу с Игорем. Хоть они сами признались, что пришли к друзьям поговорить с ними, но разговор начинать не торопились. Сидели, мялись, чего-то ждали.
Желая подбодрить их, Кира произнесла:
— Скажите, вы знали тех людей, которые жили в этом доме?
— Да! Очень хорошо знали!
— И какие это были люди?
— Отличные! — вырвалось у Лизы. — Правда ведь, Игорь?
Муж тоже кивнул.
— Я дружил с Илией, — сказал он. — Хороший парень, очень праведный.
— И жену свою он крепко любил. Мы с мужем не верим в то, что он мог изменить ей.
— Да еще с этой страхолюдной Вирсавией! Просто смех!
Подруги переглянулись.
— Вирсавия — повариха в доме Захария?
— Она самая! Повариха, кастелянша, экономка. Называйте, как хотите, а только после случившегося Захария проклял и изгнал из поселка Илию вместе с женой, а Вирсавию почему-то оставил.
