Президент колебался всего несколько секунд. Решение принято.
Он отстучал на клавишах свой опознавательный код из трех букв.
На дисплее компьютера появилась надпись: Здравствуйте, господин Президент.
Он откинулся назад в ожидании, в углу рта билась жилка.
Хэннен поглядел на часы: — Мы в зоне, сэр.
Медленно, отчетливо Президент отстучал: Вот Белладонна, Владычица Скал, Владычица обстоятельств.
Компьютер ответил: Вот человек с тремя опорами, вот Колесо.
Лайнер сделал горку и заметался. Что-то проскребло по борту самолета, как будто ногтем по школьной доске.
Президент отстучал: А вот одноглазый купец, эта карта — Пустая — то, что купец несет за спиной, — ответил компьютер.
От меня это скрыто, — отстучал Президент.
Засветился желтый круг.
Президент сделал глубокий вдох, как будто перед прыжком в темную, бездонную воду.
Он отстучал: Но я не вижу Повешенного.
Ваша смерть от воды, — пришел ответ.
Засветился красный круг. Дисплей сразу же стал чистым.
Затем компьютер доложил: — Когти выпущены, сэр. Десять секунд, чтобы отменить.
— Боже, прости меня, — прошептал Президент, его палец потянулся к клавише «N».
— Иисус! — неожиданно проговорил капитан ВВС. Он смотрел в окно, рот его широко открылся.
Президент посмотрел.
Сквозь смерч горящих домов и кусков изломанных предметов, страшное видение метнулось как метеор вверх, к воздушному командному пункту. Целых две драгоценных секунды понадобилось Президенту, чтобы разобрать, что это было: разбитый, искалеченный автобус «Грейхаунд» с пылающими колесами, из разбитых окон и лобового стекла которого свешивались обугленные трупы.
Над лобовым стеклом вместо названия пункта назначения была табличка: «Заказной».
Пилот наверное увидел его в то же самое время, потому что моторы заревели, ускоренные до предела, а нос задрался так резко, что сила ускорения вдавила Президента в кресло, как будто он висел полтысячи фунтов. Компьютерная клавиатура и чемоданчик сорвались с колен капитана, обе вилки выскочили из розеток, чемоданчик упал в проход, заскользил по нему и застрял под другим креслом. Президент увидел, как автобус завалился набок, тела посыпались из окон. Они падали, как горящие листья. И тут автобус ударил по крылу и штирборту с такой силой, что двигатель на консоли взорвался.
Половина крыла была грубо вырвана, второй двигатель у штирборта стал выбрасывать языки пламени как рождественская свеча. Куски развалившегося от удара «Грейхаунда» попадали в воздушную воронку и, засосанные ею, исчезли из вида.
Искалеченный воздушный командный пункт стал заваливаться на крыло, два оставшихся мотора дрожали от напряжения, готовые сорваться со своих креплений. Президент услышал собственный вскрик. Лайнер вышел из-под управления и опустился на пять тысяч футов, пока пилот пытался справиться с тягами и рулями. Восходящий поток подхватил его и забросил на тысячу футов вверх, а затем тот с воем стал падать с десяти тысяч футов вниз. Лайнер завращался из-за обломанности одного крыла и наконец под острым углом понесся к изувеченной земле.
С места его падения взметнулось черное облако, и Президента Соединенных Штатов не стало.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
БЕГСТВО К ДОМУ
ГЛАВА 12
МЫ ПЛЯШЕМ ПЕРЕД КАКТУСОМ
— Я в аду! — истерически думала Сестра Ужас. Я мертвая и с грешниками горю в аду!
Еще одна волна нестерпимой боли охватила ее.
— Иисус, помоги! — пыталась крикнуть она, но смогла издать только хриплый звериный стон. Она всхлипывала, стиснув зубы, пока боль не отступила. Она лежала в полной тьме и думала, что слышит вопли горящих грешников в дальних глубинах ада — слабые, страшные завывания и визг, наплывавшие на нее как серая вонь, испарения и запах горелой кожи, которые привели ее в сознание.
— Дорогой Иисус, спаси меня от ада! — молила она. Не дай мне вечно гореть заживо!
Страшная боль вернулась, грызла ее. Она свернулась калачиком, вонючая вода брызгала ей в лицо, била в нос. Она плевалась, визжала и вдыхала кислый парной воздух.
Вода, — думала она. — Вода. Я лежу в воде.
И в ее лихорадочном сознании стали разгораться воспоминания, как угольки на дне жаровни.
Она села, тело ее было избито и вздуто, а когда она поднесла руку к лицу, волдыри на ее щеках и лбу лопнули, истекая жидкостью.
— Я не в аду, — сорванным голосом проговорила она. — Я не мертвая…
Пока.
Тут она вспомнила, где находится, но не могла понять, что произошло или откуда пришел огонь.
— Я не мертвая, — повторила она, теперь громче. Она услышала, как голос ее эхом отозвался в туннеле, и заорала: — Я не мертвая! — треснувшими и в волдырях губами.
Непереносимая боль все еще терзала ее тело. В один момент ее ломало от жара, а в следующий трясло от холода; она измучилась, очень измучилась, ей хотелось опять лечь в воду и уснуть, но она боялась, что, если ляжет, то может не проснуться. Она нагнулась, ища в темноте свою брезентовую сумку, и несколько секунд была в панике, не находя ее. Потом ее руки наткнулись на обуглившийся и пропитавшийся водой брезент, и она подтащила ее к себе, крепко прижала, как ребенка.
Сестра Ужас попыталась встать. Почти тут же ноги ее подкосились, и она уселась в воде, пережидая боль и стараясь собраться с силами. Волдыри у нее на лице стали опять подсыхать, стягивая лицо в маску. Она подняла руку, ощупывая лоб, а потом волосы. Кепочка исчезла, волосы были как пересохшая трава на изнемогшей от жары лужайке, все лето росшая без единой капли дождя.
— Я обгорела до лысины! — подумала она, и из ее горла вырвался полусмех, полурыдание. Еще несколько волдырей лопнули на ее голове, и она быстро убрала руку, чтобы больше ничего не знать. Она попыталась встать еще раз, и в этот раз это ей удалось.
Она коснулась рукой поверхности пола туннеля, на уровне чуть выше ее живота. Она собиралась сильным рывком выскочить отсюда. Плечи у нее все еще ныли от усилий, с которыми она отрывала решетку, но боль эта не шла ни в какое сравнение со страданиями от волдырей на коже. Сестра Ужас закинула сумку наверх, все равно раньше или позже ей придется выкарабкаться отсюда и взять ее. Она уперлась ладонями в бетон и напряглась, чтобы оттолкнулся, но силы покинули ее, и она стояла, размышляя, что если кто-то из обслуживающего персонала прошел бы здесь через год или два, то мог бы найти скелет на том месте, где была живая женщина.
Она оттолкнулась. Напрягшиеся мышцы плеч заныли от боли, а один локоть вот-вот подломится. Но когда она стала сползать обратно в дыру, ей удалось поставить колено на ее край, потом другое. Волдыри на руках и ногах лопнули с легким звуком разрывания чего-то водянистого. Она по-лягушачьи вскарабкалась на край и легла животом на пол туннеля, голова у нее кружилась, она тяжело дышала, руки по-прежнему сжимали сумку.
