— Нам нужен свет!
Роланд крикнул, и охранник, который выклянчивал сигарету, зажег свой фонарь и дал его им.
В передней комнате был полный кавардак, стол для карт был перевернут, стул разломан на кусочки, валялись пули, а также отлетевшие от стенной рамы и разбившие вдребезги фонари и большое количество мебели.
Роланд вошел в спальню, которая была также разорена. Полковника Маклина там не было, но свет высветил что-то, что показалось на первый взгляд кусочком серого вещества, лежащего на жаропонижающей подушке. Он поднял одну и из них осмотрел ее. Он не мог точно определить, что это было; но какое-то количество желеобразной массы осталось на его пальцах, и Роланд отложил кусочек в сторону.
— Он не возвращался сюда! — процедил Лаури из другого угла трейлера.
— Он должен быть где-то здесь! — крикнул Роланд назад, и когда его голос унесся прочь, он что-то услышал.
Это был звук хныканья, который исходил из туалета в спальне.
— Полковник? — всхлипывания прекратились, но Роланд мог все еще слышать нервное, испуганное дыхание.
Роланд подошел к туалету, положил руку на ручку и начал поворачивать ее.
— Убирайтесь прочь, мерзавцы! — раздался голос за дверью.
Роланда передернуло. Этот голос был кошмарной насмешкой над голосом полковника Маклина. Он звучал так, словно полковнику перерезали горло опасной бритвой.
— Я…
Вынужден открыть дверь, полковник.
— Нет…
Нет…
Пожалуйста, уходите! — затем вновь послышались гортанные звуки, и Роланд понял, что он плачет.
Позвоночник Роланда окаменел. Он ненавидел, когда Король выглядел слабым.
Не пристало Королю вести себя так. Королю никогда не следует проявлять слабость, никогда! Он повернул дверную ручку и толчком открыл туалетную дверь, держа фонарик впереди, чтобы видеть, что там внутри.
От того что Роланд увидел в комнате, он пронзительно вскрикнул.
Отходя назад, он все еще кричал, так как в туалете был дьявол — дьявол, одетый в форму полковника Маклина. Он выпрямился и, безумно улыбаясь, начал вставать.
Куски кожи упали с лица и головы полковника, и, когда Роланд отошел комнату, он понял, что такие же разорванные куски лежали на подушке.
Лицо Маклина было словно вывернуто наизнанку. Тело было белым, нос вывернут наружу; вены, мускулы, кости, хрящи исчезли с поверхности его лица — оно поворачивалось и дергалось, когда он открывал эти ужасные челюсти, чтобы смеяться диким смехом, похожим на царапанье когтей по стеклу.
Его зубы были выгнуты зазубренными страшными краями, десны испещрены и желты. Вены на лице были такими же толстыми, как черви, бегающие и извивающиеся вдоль его костлявых щек, за отверстиями его красивых и сверкающий льдом голубых глаз, вдоль лба и назад, в его пышную шевелюру седых волос. Это выглядело так, словно все его тело либо вывернулось, либо сгнило, и представшее перед ними было чем-то по роду близко к живому черепу. Ничего подобного Роланд никогда не видел.
Он смеялся, и его идиотски торчащие челюсти и мускулы дергались и прыгали. Вены пульсировали как при высоком кровяном давлении. Но когда он смеялся, в его глазах поблескивали слезы, и он начинал возить своими руками по стене снова и снова, ломая ногти о панель.
Лаури и Мангрим тоже вошли в комнату. Лаури остановился недалеко, когда он увидел чудовище в одежде полковника Маклина, и он коснулся своего 9¤мм, но Роланд перехватил его кисть.
Мангрим только улыбнулся:
— Пойдем отсюда, ребята!
ГЛАВА 72
ЛЕДИ
Сестра мечтала, сидя на солнце. Оно светила жарко в ослепляющем голубом небе, и она вновь реально могла видеть свою тень. Солнечные ласкающие лучи играли на ее лице, забирались во все черточки и морщинки, просачивались сквозь кожу в кости. О, Боже! — думала она. Она чувствовалось это так хорошо, а ведь она уже и не надеялась когда-нибудь увидеть голубое небо и свою собственную тень под собой. Летний день обещал быть жарким, и лицо Сестры уже покрылось потом, но это тоже было хорошо. Видеть небо, уже не покрытое облаками, и окружающую местность было одним из счастливейших моментов в ее жизни, и если бы ей пришлось умереть, она попросила бы Бога разрешить ей умереть в лучах солнца.
Она протянула руки к солнцу и громко и радостно закричала, потому что ужасная зима наконец-то закончилась.
Сидя на стуле перед кроватью, Пол Торсон подумал, что он вроде бы слышал, как Сестра что-то сказала — но это был только сонный шепот. Он потянулся вперед, прислушиваясь, но Сестра молчала. Воздух вокруг нее, казалось, взорвался теплом, хотя ветер снаружи пронизывал пространство вокруг стен домика, а температура упала сильно ниже нуля сразу же после наступления темноты. Тем утром Сестра сказала Полу, что чувствует слабость, и еще она сказала, что будет продолжать ходить целый день, до тех пор, пока лихорадка совсем не свалит ее; она совсем упала духом, а теперь спала, увядая от горячечного бреда, вот уже шесть часов.
Во сне, подумал он, Сестра продолжала держать кожаный футляр со стеклянным кольцом, и даже Джош не смог бы разжать ее хватки.
Пол знал, что сейчас она находится очень далеко со своим стеклянным кругом, смотрит в него, защищает его от внешних посягательств, она еще не готова оставить его.
Пол догадывался, что обнаружение Свон будет означать конец их поискам мечты. Но утром он увидел, что Сестра вглядывается в даль стекла так же, как она это делала перед тем, как они достигли Мериз Рест. Он видел свет, сверкающий в ее глазах, и он знал что значит этот ее взгляд: кольцо уводило ее вновь далеко-далеко, где она путешествовала в своих мечтах, где-то выше сферы понимания и воображения Пола. Потом, когда Сестра возвращалась, а это обычно происходило через пятнадцать-двадцать секунд, она только качала головой и ничего не говорила об этом. Она убирала стеклянное кольцо обратно в кожаный футляр и больше в него не смотрела. Но Пол видел, что Сестра была взволнована, и он знал, что в это время в ее мечту вторгалось что-то темное и нехорошее.
— Как она? — Свон стояла в нескольких футах от него, и он не знал, как долго она уже здесь находилась.
— Без изменений, — сказал он. — От нее идет такой жар, как от огня.
Свон подошла к постели. Теперь она была знакома с симптомами этой болезни. Через два дня после того как Сильвестр Мууди привез свой подарок с яблоками, она и Джош видели еще восьмерых с маской Иова, которые провалились в горячечный коматозный сон. Потом все взрослое население Мериз Рест было потрясено открывшими лицами семерых из них — их кожа была неузнаваема, а лица не такими, какими они были раньше. Но восьмой был другим.
Это был человек по имени Де Даурен, который жил один в маленькой хижине на восточной окраине Мериз Рест. Джош и Свон были вызваны соседом, который нашел Де Даурена, лежащим на грязном полу сарая, без движения и в горячке. Джош поднял мужчину и отнес его через сарай на тюфяк — тяжелый вес Джоша отдавался при каждом его шаге в поверхности пола. Когда Джош отжал одну из досок пола, он почувствовал запах гниющего тела и увидел что-то мокрое и светлое во мраке. Он засунут в образовавшуюся дыру свою руку и вытащил отрезанную человеческую руку с обгрызенными пальцами. В тот же момент маска Де Даурена потрескалась, и под ней обнаружилось что-то черное и рептилеобразное. Человек сел, скрючившись, и как только он осознал, что его запасы еды были раскрыты, он бросился по полу, клацая на Джоша острыми маленькими клыками. Свон была далеко, там, где лежали другие люди, остававшиеся еще в масках Иова. Джош схватил его со спины за шею и выкинул вон за дверь. И последнее, что они видели, был Де Даурен, скрывшийся в лесу и царапающий руками свое лицо.
