Разум подсовывал спасительные соломинки, одна за другой. «Вскрышные работы на разрезе, тут неподалеку. Взрыв обычного тола может поднять такое же облако пыли, как…
Мать моя. Мать. Мать. Мать».
Никакие открытые работы поблизости не велись.
Остальные, похоже, тоже поняли, ЧТО это было. Вокруг него сквозь гвалт взволнованных голосов пробивались панические выкрики. Кто-то раз за разом пытался дозвониться домой, кто-то, белый как мел, готов был грохнуться в обморок, кто-то сел на землю и обхватил голову руками…
Следующие восемнадцать часов прошли в мучительной неизвестности. Без связи, отрезанные от цивилизации, они могли только ждать.
Вдобавок обнаружилось, что из всех автомобилей на парковке можно завести от силы лишь каждый десятый. Не избежали этой участи и джипы Хозяина. Три импортных автобуса тоже с места не сдвинулись.
Ближе к вечеру послали трех охранников на машине в разведку. В ближайшей деревне знали так же мало, а на трассе они увидели обездвиженный транспорт, водители пересказывали бредовые слухи и сами были близки к истерике. Ни поста ГИБДД, ни других представителей власти найти не удалось. После того, как охранники вернулись с новостями, Мазаев снова отправил их, теперь уже в город. В «свой» Заречинск. Взрыв-то, скорее всего, был в Барнауле, не ближе.
Час прошел, два прошло, но никто не вернулся.
Щедрой рукой Хозяин разрешил воспользоваться продуктами из буфета. Одно радовало – у них была энергия. Из шести турбин пять остановили, потому что они явно остались без потребителей – ЛЭП были повреждены. Но еду не пришлось разогревать на сухом горючем, и мясо в холодильниках не таяло. И у них был свет, что немаловажно. Больше вокруг не было ни огонька, хотя раньше всегда вдалеке виднелись россыпи светлячков – дачные поселки, а в хорошую погоду виден был свет фар на шоссе.
К вечеру пошел дождь, небо от края до края затянуло сизыми тучами, к ночи ливень лил уже сплошной стеной. Никто не выходил даже покурить, словно люди чувствовали что-то нехорошее в этих облаках.
Каждые пять минут они тщетно пытались связаться с городом по рации и телефонам, но на том конце все словно вымерли. Народ начал роптать и нервничать. В медпункте быстро закончились лекарства от давления и сердечные препараты. На ночь легли спать на сдвинутых столах. Связи все еще не было.
А на следующее утро до станции добралось два УАЗа «Патриот», залепленные грязью по самую крышу.
Мазаев никогда бы не подумал, что будет так рад видеть этого человека.
«У нас товар, у вас купец» – любил говорить Яков Корниленко, первый заместитель губернатора. Его товар нельзя было взвесить или попробовать на вкус, но он имел реальную цену. Этим товаром было покровительство. Естественно, Корниленко был не самостоятельным «оператором машинного доения», а делился со всей пищевой цепочкой, терявшейся в заоблачных высях. Но он знал меру, ведь тех, кто брал не по чину, чиновничья корпорация бросала народу на вилы.
– Что у вас за бардак? – с ходу спросил олигарх.
Получив ответ, секунды три переваривал услышанное. Но он не был бы на своем месте, если бы соображал медленно. В лихие девяностые заторможенные личности капитала не делали. А он сделал, пройдя длинный путь по головам от пацана Кости Мазая с окраины Барнаула до Константина Михайловича, владельца заводов, газет, пароходов.
– Отвечаешь за базар? – только и спросил он.
Чиновник нервно рассмеялся. Но хозяин знал, что люди, забравшиеся на такой уровень, не шутят даже под кокаином. Стране капец. Все разбежались как крысы. Весь местный «истеблишмент», мать его. Из Москвы ничего не слышно, даже спецсвязь молчит. Да что же это за фигня?
Война?
Мазаев никогда раньше не думал о таких вещах. Но, когда это случилось, сразу начал действовать, не тратя время на рефлексию. Он всегда быстро входил в курс дела и, благодаря этому, пережил трех президентов.
– Похоже, амба нашей Раше… – пробормотал Корниленко. – Что сейчас начнется, мама дорогая. У вас будет, где временно пересидеть, Константин Михалыч?
– Может, и будет, – будто размышляя вслух, сказал хозяин. – Но не для всех.
Долговязый, похожий на борзую, чиновник втянул носом воздух, чем еще больше усилил сходство с охотничьей собакой. Он понимал, что его место тут отнюдь не в президиуме.
– Едем в город, – наконец, вдоволь помучив его, выдал олигарх. – А пока присядь где-нибудь и не путайся, блин, под ногами.
– Если ехать, надо захватить радиометр, – внезапно вспомнил Корниленко. – Осадки уже могли быть. У вас он наверняка есть, вы же опасный объект.
– Молодец, – кивнул Мазаев. – Хоть какая-то с тебя польза. Сейчас поищем.
Он громко окликнул начальника охраны. Васильев подбежал к нему.
– Через двадцать минут собери своих людей в холле. С оружием. Каждый пусть возьмет сухпай на день, воды литра три. И захватите этот, мать его, радиометр.
Главный «секьюрити» сделал под козырек и исчез. Мазаев уже присматривался к этому исполнительному человеку. Что-то ему подсказывало, что место его зама по безопасности, проводившего отпуск в Краснодаре, освободилось.
Затем олигарх вызвал к себе директора станции.
– Мы попытаемся добраться до города. Пусть никто не покидает объект. Ждите указаний от МЧС, здесь вам ничего не угрожает. Обеспечьте трехразовое питание… бесплатно. Пресекайте панику. За имущество отвечаете головой.
Через десять минут охрана была собрана и выстроена в подобие шеренги. Мазаев прошел мимо них, уже в теплом кожаном плаще. Мужики – точнее, молодые парни – в черной форме не выглядели уверенными, переглядывались и вполголоса переговаривались. Несколько старших охранников в камуфляже смотрелись поспокойнее, на них он в основном и полагался.
– А ну слушать, – сказал Мазаев негромко, и все замерли, глядя на него, как бандерлоги на Каа. – Так-то лучше, – он обвел толпу взглядом из-под брежневских бровей. – У меня для вас три новости. Хорошая, плохая и – мать ее за ногу – очень плохая. Начну со второй. Американцы расхерачили нашу Родину.
По строю прошел недоверчивый шепот.
– Да что вы блеете, как овцы? Теперь очень плохая. В ближайшую неделю мы все помрем.
Теперь ответом было гробовое молчание. Похоже, ему они верили не меньше, чем президенту с экрана.
– Новость хорошая: шанс есть. Только надо поработать.Без отлагательств они выехали.
Без отлагательств они выехали.
Откинувшись на сиденье, Мазаев чувствовал подступающую злость.
Столько средств вложено, и все псу под хвост! Долбаная страна выбрала подходящее время, чтобы сыграть в ящик. Но они его плохо знают, если думают, что он пойдет за ней.
Еще месяц назад его будто стукнуло – он понял: что-то надвигается. Другой бы посмеялся, но Мазаев привык доверять своему чутью. В жизни оно его еще не разу не подводило. Тогда он начал лихорадочно избавляться от активов в соседних Кемеровской и Томской областях. Все это были высокодоходные предприятия, но что-то подсказывало – их надо сливать, и быстро. Себе он объяснял это просто: мол, «жопой чую», государство готовится к каким-то нехорошим шагам, и, отдавая в одном месте, заберет в другом.
