Странно, но он не ощущал такой жгучей ненависти даже к США. Американцы были в его восприятии чем-то вроде саранчи. Ненавидеть их — все равно что ненавидеть стихийное бедствие.
В геополитике действует то же правило: «Сучка не захочет…». Россия, выходит, захотела.
Не Россия, поправил себя Демьянов. А эта чиновничья плесень, которая выросла еще в номенклатурном СССР. Она выкормилась соками Союза, а потом сама же и погубила его, когда поняла, что может получить все и сразу. Когда модно было быть либералом, они восхваляли рынок, пришла пора великодержавности — начали изображать из себя исконно-посконных патриотов. Но они сдали бы страну без единого выстрела. Если дошло до бомбежек, значит, просто не сговорились о цене.
Эта гниль при любом строе выживает. Ей и оккупанты не страшны. Россияния погибнет, распадется на десяток или сотню уделов, а им хоть бы что. Когда прилетят «вестники демократии», эти твари покорно лягут под них, будут сидеть в таких же кабинетах, но с другими портретами, и управлять быдлом уже от имени североамериканских прогрессоров.
Рука майора запаса сама опустилась на кобуру.
С тех пор как Сергей Борисович ушел в отставку, у него не могло быть табельного оружия, но, работая в охране, он имел личный ПМ. Однажды, придя в себя после затяжной «болезни», он обнаружил, что пистолет пропал. Демьянов перерыл всю квартиру, но не нашел концов. Потом была морока в горотделе милиции. Его чуть было не лишили лицензии. А ствол волшебным образом нашелся… в сейфе убежища, когда он уже успел приобрести новый. Тогда он дал себе зарок не употреблять и до сих пор держался. Зарегистрировать этот пистолет было проблематично, и Демьянов давно хотел избавиться от «паленого» оружия, но что-то его удерживало. Возможно, природная бережливость. Лучшего места для хранения, чем тот самый сейф, просто не было. Так он и лежал там до дня, когда в нем возникла необходимость.
Знакомая по стрельбам тяжесть вороненого «Макарова» в руке прогнала лишние мысли. Он увидел, как хам изменился в лице и посерел, попятился. Потом от грохота на секунду заложило уши, пахнуло пороховой гарью…
Сергей Борисович чувствовал в себе готовность стрелять и на поражение. Но этого не потребовалось. Лощеного господина в тройке от Кардена и сорочке от Нино Риччи как ветром сдуло.
Минуту назад человек с мегафоном — Маша успела разглядеть, что он пожилой и погон на нем нет, — сделал то, чего она никак не ожидала. Настолько это не укладывалось в обычный порядок вещей. Он вытащил пистолет и выстрелил в потолок. Громкий хлопок, в десять раз громче киношных спецэффектов, эхом прокатился по коридору. Позднее, поближе познакомившись с огнестрельным оружием, Чернышева поняла, что патрон должен был быть холостым, иначе любой рисковал бы пострадать от рикошета.
Установилась такая тишина, что можно было услышать, как рядом тяжело дышит какой-то астматик.
— А ну спокойно, — офицер снова поднес громкоговоритель ко рту. — Последний раз для особо умных. Это не учения. Это война, понятно? Ради вашей же безопасности немедленно, — он произнес это слово почти по слогам, — немедленно пройдите в убежище. Дверь обозначена световым указателем.
Как ни странно, это сработало. Паники не было. Не было и возражений. Когда солдаты, медленно спускаясь по лестнице, начали теснить толпу, народ выстроился в подобие очереди и потянулся обратно в темноту тоннеля.
Машенька, оказавшаяся теперь в хвосте, попыталась задать странному офицеру вопрос, но он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи:
— Не задерживайте!
В другой раз она бы этого так не оставила, но инстинкт самосохранения подсказал ей, что не стоит лезть на рожон. Увлекаемая толпой, Чернышева пошла туда, откуда еще пять минут назад с таким трудом выбралась. Светлый прямоугольник неба остался позади.
Правда, на этот раз было не так темно — солдаты достали фонари. И где-то впереди маячил зеленый огонек. На этот раз их шаг был быстрее, и середины перехода они достигли очень быстро. Девушка увидела, что стальная дверь, мимо которой она совсем недавно так беззаботно прошла, широко распахнута, а решетки нет и в помине. Рядом ярко горела зеленым надпись «ВХОД», видимо установленная только что. За дверью виднелся проход, достаточно широкий, чтобы через него могло пройти четыре человека. И лестница.
Вниз.
Сердце у нее упало. Сложно найти человека, который любит темные сырые подвалы. Но даже при всем желании у Маши не оставалось свободы маневра. Люди были повсюду. За спиной она слышала гул множества шагов. Их настигала новая партия укрываемых, спускавшаяся в переход с улицы, и народу там было не меньше. А навстречу по коридору с противоположной стороны проспекта текла такая же людская река, направляемая и подгоняемая солдатами.
Оба потока сходились как раз перед дверью, и первые ряды «встречных», как ей показалось, уже исчезли внутри. Ждать пришлось недолго. Вот и их начали загонять внутрь. Сначала медленно, а потом все быстрее толпа начала вливаться в темный зев.
Чернышева проскользнула сквозь дверной проем, успев заметить, что с обратной стороны они закрывались механизмом, похожим на корабельный штурвал. Миновав небольшую площадку коридора, Маша оказалась на довольно крутой, пыльной и плохо освещенной лестнице, ведущей еще глубже в темноту. Нижняя площадка и вовсе терялась во мраке, оттуда тянуло холодом и затхлостью. На мгновение девушка пожалела, что не последовала примеру сбежавших, но сейчас она не смогла бы остановиться, даже если бы сильно захотела. Сзади напирали новые массы людей. Теперь ей казалось, что их тысячи.
Они были прижаты друг к другу сильнее, чем в автобусе в час пик, но Машеньку никто не пытался облапить. Сирена включилась вновь, но теперь она выла далеко, не разрывая уши, а лишь нагоняя необъяснимую тоску. Девушка с трудом могла разглядеть лица окружавших ее людей, но видела, что на них написан страх перед неизвестностью. Ни слова протеста. Ни шага в сторону. Ни одной фразы, ни одного смешка. Она знала, что люди ведут себя так только в состоянии глубокого стресса.
Они миновали еще два лестничных пролета, прежде чем спуск закончился. Сирена продолжала истошно завывать. От этого заунывного воя мурашки пробегали по коже Машеньки, но он был уже далеко и едва ли мог угрожать ее безопасности. Так она думала.
Пройдя через два шлюза, они оказались в длинном коридоре, проходящем, наверное, точно под подземным переходом. Здесь было куда темнее. Свет давали тусклые лампы в пыльных железных плафонах, висящие под потолком. Полумрак, бетонный пол, потолок и серые некрашеные стены, вдоль них — неказистые лавки.
На эти лавки бойцы в зеленом камуфляже начали рассаживать людей. Вели они себя корректно, тем, кто замешкался, помогали занять места, но лица у всех напоминали напряженные восковые маски. Будто что-то страшное уже случилось или случится вот-вот.
Глава 4
Вспышка
Время Ч — 10 минут
— Никогда не видел такой некомпетентности, — пузырился генерал. — Вы… Я подам рапорт о вашем служебном несоответствии и передаче убежища под непосредственный федеральный контроль.
