– Почему ты мне раньше не сказала?..
– Извини. Я в городе была, когда вспомнила про твое кольцо. У меня просто времени не было. И… Сам понимаешь, я тоже на нервах. Мне всю ночь Малыш снился. И ты. Гош, как же мы теперь будем, а?
– Не уходи, – попросил Гош. – Только не уходи, ладно? Ты мне нужна. Ты единственный человек в нашей банде, который имеет надо мной власть.
«Угадала, – подумала Женя. – Но он… все понимает. Столько эмоций и такой при этом жесткий самоконтроль. Мне бы так научиться. Господи, ну почему такие парни всегда достаются кому-то еще? Чем она лучше меня? Стерва».
– Я останусь, – кивнула Женя, с сомнением разглядывая пузырек зеленки. – Пока что.
– Спасибо.
– Ты не переживай так, Гош. Ну дура я, что уж теперь.
– Почему дура? Все было очень хорошо. Кто же знал, что меня так скрутит… Извини.
– Я могу хотя бы надеяться?.. – неожиданно для себя выпалила Женя с отчаянием смертника. Раздиравшая душу обида куда-то улетучилась, осталась просто горечь и острое желание все исправить. «А потом – куда он денется, когда поймет, что прежнюю жизнь не вернешь? Ко мне. Кто еще пережил весь этот ужас с ним рука об руку?»
– А почему бы тебе не надеяться? – Гош смешно вылупил глаза. – Если, конечно, я не застрелюсь. Только куда мне… Воспитание не то.
– Ты уже все просчитал… капитан, – Жене даже стало немного обидно за ту, которую она про себя не очень-то справедливо обозвала стервой.
Гош заложил руки за спину и прошелся вдоль борта машины. Вернулся. Лицо его совершенно ничего не выражало. Снова ушел. Женя, воспользовавшись моментом, спрятала зеленку в аптечку и забросила коробочку через окно в салон.
– Весь этот год она была со мной, – сказал Гош, тоскливо кивая своим мыслям. – Незримо присутствовала рядом. Я даже не помнил о ее существовании, а она – была. И вставала между мной и любой женщиной, которая попадалась на моем пути. Я просто этого раньше не чувствовал. А ты для меня значишь… Много. Да, много. Понимаешь, Женя, наша амнезия как-то связана с эмоциональной значимостью событий и переживаний. Я бьюсь над этим феноменом очень давно. Пытаюсь разгадать, и ничего не выходит. У нас стерто из памяти все то самое главное, без чего мы не люди, а так, двуногие прямоходящие. Гуманоиды. Как это вернуть? Будить старые эмоции новыми, такими же сильными? Всем поголовно влюбиться, чтобы потом осознать, что у нас за плечами осталась другая любовь? Слуга покорный… Убивать людей, чтобы понять, как это дурно? Ты хоть представляешь, что нас всех ждет?!
Он снова повернулся к Жене, глаза его неестественно блестели, и Женя поняла, что это слезы.
– Нет, – честно сказала она. – Не представляю. И не хочу представлять. А ты не думай о плохом. Думай о хорошем. О том, что у тебя в этом мире нашлись замечательные друзья. О том, что я рядом, например. О том, что ты совершил очень мужественный поступок, спасая меня от «тупых». Знаешь, как я тебе за это благодарна? И ребята тобой жутко гордятся.
– Это когда – поступок? – удивился Гош.
– Когда по городу стрелял.
– И что, спас? – Гош коротко хохотнул. Довольно визгливо; он то ли был на грани истерики, то ли уже эту грань давно проскочил.
– Какая разница? Ты это сделал. И спасибо тебе. Раньше из-за меня никто такого не совершал. Ты первый.
– …и герой получил заслуженную награду! – Гош достал сигареты, руки у него заметно тряслись. – Ладно, забудем. Впереди масса приключений! Это вы хорошо придумали с ядерной миной. Чья идея? Твоя?
– Да что ты! Это Цыган.
– Тьфу! Славен момък се явил…
– Что?
– Славный парень объявился. Блин, ну откуда из меня лезет эта болгарщина, откуда?! Цыган сам таких слов не знает… И не надо ему, из него болгарин, как из меня индеец! А мне все надо! И чем больше, тем больнее! Костя тут разорялся, какого черта, видите ли, вспомнил про «Красные крылья» и Кубок Стенли! Понятно, какого черта. Потому что на фиг ему не сдались эти «Крылья», вот какого…
Зажигалка не работала, и Гош в сердцах швырнул ее оземь.
– Численность пожарной команды в Древнем Риме достигала пяти тысяч человек! – прокричал он куда-то в небо. – Цезаря считали парнем со странностями, потому что не любил мужиков! Анализ фекалий из оборонительного рва показывает, что основной пищей легионеров был хлеб грубой выпечки с большим содержанием отрубей! Плиний Младший… Чтоб он провалился! Знать не хочу Плиния Младшего! Хочу знать, когда меня в первый раз ударили по морде! Когда невинность потерял! А вдруг у меня дети были? А?! Но главнее всего, оказывается, знать, что Алан Александр Милн отвечал на вопрос о причинах своей женитьбы! А о причинах моей женитьбы кто-нибудь что-нибудь может рассказать? Черта с два! Почему тебя в Древнем Риме нельзя было бы казнить удавкой?! – Тут Гош поперхнулся и умолк. Перестал размахивать незажженной сигаретой, подобрал зажигалку и наконец-то закурил. Измазанная кровью щека нервно подергивалась.
Женя задумалась.
– А почему? – спросила она.
Теперь задумался Гош.
– Ты о чем? – поинтересовался он с неподдельным интересом.
– Почему меня нельзя было бы казнить удавкой?
– А-а… Ну, я даже толком не знаю. Какие-то религиозные мотивы.
– А как же тогда женщин казнили?
– Головы рубили, – не моргнув глазом, соврал Гош. Он спустил пар, ему уже стало легче и очень не хотелось малокорректными намеками портить с трудом налаженные отношения. Он действительно не хотел терять Женю. Во-первых, после истории с вылазкой на разведку чувствовал себя ответственным за ее безопасность. Во-вторых… Просто не хотел, и все тут.
Из-за бетонного забора послышался рев и лязг.
– Наконец-то! – воскликнул Гош с облегчением. – Не прошло и месяца.
У самых ворот двигатель тягача взревел оглушительно и вдруг тихо зарокотал на холостых оборотах.
– Деликатные! – усмехнулся Гош.
Женя подошла к нему вплотную и крепко взяла обеими руками за отвороты куртки.
– Знали бы они, что тут на самом деле произошло… – сказала она. – Гош, ты только обещай, что не прогонишь меня.
– Да зачем же мне тебя гнать…
– Тогда и я не уйду, – пообещала Женя. – Все, договорились?
– Конечно.
Женя коротко чмокнула его в ту щеку, на которой не было крови, и ушла за водой. Не хватало еще отважным Регуляторам графства Линкольн застать их лидера в таком состоянии. Ошарашенного его здесь видели частенько. А вот окровавленного… Хватит с них.
Тягач снова рыкнул и заполз в ворота. Гош затоптал сигарету, расправил плечи, сделал глубокий вдох и пошел руководить.
* * *
На въезде в город стоял до боли знакомый БТР с четырьмя автоматчиками на броне. Гош решил не пугать местное население попусту и заблаговременно сбросил газ. Тягач сбавил ход и остановился в нескольких метрах от заставы. Один из «тупых» спрыгнул на асфальт и неспешно подошел к машине. Гош, разминая налившиеся свинцом кисти, выбрался наверх.
