Оставалось только надеяться, что парень упадет.
Глава 4
Ленту от медали я намотал на кулак – так и ходил, помахивая увесистой железякой. Учитывая мою недюжинную физическую силу, врезать этой штукой можно было славно. Попадись мне сейчас какой-нибудь вампир, ох бы я его угостил по черепушке… Серебришком. Они, гады, серебра не любят. Но вокруг были только свои, ребята-горнолыжники – косились на импровизированный кистень, жали мне свободную руку и делали вид, что очень рады. Будто забыли – у меня отношения с серебром похлеще, чем у самого отпетого вурдалака. Я серебряных медалей не то что внутрь не приемлю, а просто видеть не могу.
Бедная Машка не знала, куда деваться со своим золотом – вроде бы триумф, а за меня обидно. Фактически это ведь я Марию силком на первое место затащил. Или пинками загнал. Для себя трудился, дурак.
Хорошо еще, что заключительную пресс-конференцию назначили на воскресенье, после финала «Даунхилл Челлендж». Был шанс хоть немного отдышаться и поверить, что жизнь все равно удалась.
Черта с два она удалась. Не успел я спрятаться в номере, как постучался тренер. «Паш, тут какое дело. Звонила твоя мама, там у вас… Ну, все не очень здорово. Мы с ней посовещались, она сказала – ладно, пока не беспокойте парня. Вот…» – телефон протягивает. «В чем дело?» – «Отец в больнице и что-то еще, я толком не понял». – «Давно она звонила?» – «В понедельник вечером. Извини». – «Да нормально, я же понимаю». Старик потоптался в дверях, буркнул что-то насчет «любая помощь, все устроим» и исчез. А я набрал мамин номер, и уже через несколько минут навеки себя проклял за тупое стремление к золотому дублю и кругу почета. Если бы не мое безумное желание всех уделать и победить, тренер с матерью не стали бы играть в конспирацию. Они хотели создать мне идеальные условия для победы, о которой я так мечтал. А получилось – лишили возможности маневра. Конечно, знай я, в какую яму ухнула моя семья, разговор с Бояном оказался бы совсем иным. К черту всякие рыцарские штучки-дрючки, плевать на совесть, зато у меня на счету лежало бы около полумиллиона юро за дубль – три сотни, да еще спонсорская премия. Плюс те двести с гаком, что я взял на предыдущих этапах – и текущие проблемы уже были бы решены.
Отец неспроста выяснял, какие у меня финансовые перспективы. Ему нужна была кислородная подушка на случай форс-мажорных обстоятельств. Думаю, он и сам бы вывернулся – папуля всегда это умел. Но то ли у папочки нервы сдали в неподходящий момент, то ли еще что. Короче говоря, он заехал в банк, с которым давно работал, а по дороге оттуда выскочил на встречную полосу и смялся в лепешку о грузовик. И теперь очень медленно выкарабкивался из реанимации.
Маме пообещали, что жить, ходить, ругаться матом и все такое отец сможет. Наверное, она это приключение безропотно пережила бы, не начни ей прямо в больницу названивать разные весьма озабоченные люди. Один банк, другой банк, потом какие-то частные лица, потом вообще налоговая инспекция. Мама нашла отцовского адвоката. «Как, ты разве не знала?» – деланно удивился тот.
В принципе отец не был особенно виноват – его просто немец-партнер очень крупно подвел. Но выходить из ситуации папа стал некорректно и, главное, никого не предупредив. Брать кредит, чтобы отдать кредит, это всегда немножко обман. А с налогами мухлевать обман уже настоящий. От налогов уходить надо, а не обнулять внаглую доходы. И настал день, когда папочку взяли за шиворот сразу все, кому он задолжал, включая государство. А он поехал еще куда-то деньги занимать и врезался.
Конечно, все кредиторы готовы были ждать. Что ж они, звери? Половину долга немедленно – и дальше рассрочка хоть до посинения. Даже налоговики соглашались «подвесить» штраф и ограничиться пока взиманием того, что папочка от казны утаил. «Держись, мам, – сказал я. – Деньги есть. Сколько?» Тут-то мне и стало дурно. Поставить отца на ноги обошлось бы тысяч в сто. И пятьсот нужно было выплатить сразу в погашение долга, чтобы заморозить надвигающиеся судебные процедуры. Помощи ждать – неоткуда. Многочисленные папины друзья-коллеги, такие же авантюристы, как назло сидели без гроша. На текущем счете болтались жалкие ошметки, семейный бизнес оказался давно заложен и перезаложен. Это называется – отдали деньги в руки самому активному и оборотистому члену семьи. Вот он и обернулся. Активно. Черт! Раньше я у папули таких деструктивных способностей не наблюдал. Видимо, кризис среднего возраста сказался, который теперь как раз наступает у мужчин лет в пятьдесят. Стало до неприличия ясно, отчего это папа так старательно врал нам про свои надвигающиеся «проекты века». Он просто впервые в жизни растерялся, выпустил ситуацию из-под контроля и по-настоящему влип. По уши. А отлипать за всех сразу предстояло мне. Смешно, но я не разозлился. Был уверен, что если отца починить, он свое отработает с лихвой. Не чужой же человек учил меня всю жизнь: видишь проблему – ищи решение, оно есть.
В целом на семье повисло больше миллиона, из которого шестьсот требовалось немедленно. Предположим, триста двадцать пять тысяч – все мои последние выигрыши, – я мог перевести в Россию хоть сейчас. Тысяч на триста потянет мой инвестиционный портфель – десять лет его холил и лелеял! Допустим, я его распотрошу. Останусь без штанов… (взгляд невольно метнулся к стенному шкафу, где висел любимый костюм от Манчини – брюки две тысячи юро, куртка три, – по протоколу смокинг не заменяет, в реальности еще как, униформа для молодых, богатых, экстравагантных, короче говоря, идиотов вроде меня). Ладно, в штанах останусь, и на еду деньги будут, но все остальное – тю-тю и надолго. Отец неизвестно когда поправится, так что вторую часть долга все равно мне отдавать. Где занять еще полмиллиона? Из каких доходов их потом возвращать? Да еще, небось, с процентами? На какие деньги все это время жить? И как именно жить? Вообще-то нынче человеку пропасть тяжело, разве что он сам этого очень захочет. На уровне «кусок хлеба и теплый угол» все решаемо. Дома меня приютят с распростертыми объятьями – хорошо, что успел сделать родителям отличную квартиру (и папе «Мерседес», теперь превратившийся в блинчик – подсказал внутренний голос), а на еду заработать в России не вопрос. Тем более, если остаться в команде на побегушках – тогда одной едой дело не ограничится. Ладно, ерунда, это все крайние случаи, предел, мне на родине делать нечего, и в команде тоже, я хочу продолжать двигаться по избранному пути – уходить в спортивную журналистику. Но полмиллиона… Действующему «челленджеру» кредит на такую сумму откроет только псих. А бездействующему – вообще никто. Что делать? Форсировать переговоры с Си-Эн-Эн, быстро продаться им в репортеры, выбить ссуду, работать как проклятому и все это время быть фактически на содержании у Крис? Ох… «А вот и свадьба наша красивая накрылась, – подумал я. – Нет, конечно, девочка меня выручит, но это же черт знает, что такое! Собиралась замуж за одного человека, получит совершенно другого. Ничего себе подлянка, такого даже в русских народных сказках не бывает. Поль, старина, других не жалеешь – себя пожалей! Каково тебе будет в чужом дому нахлебником? Нет, ты должен что-то придумать. Неужели у тебя кончились все ресурсы? Неужели ты больше ничего не стоишь?»
Думаю, план сформировался у меня в голове именно тогда. Весь, до мельчайших подробностей. Только нужно было торопиться. Все решал темп. Скорость принятия решений и вышибания согласия из окружающих.
