Даниэль села. Она дотянулась до ближайшего куста и сорвала цветок.
Марк Роснан заинтересованно наблюдал за ней.
Даниэль стала есть цветок. Марк Роснан удивленно наблюдал за ней.
Когда Даниэль съела свой цветок, она стала размышлять над новой задачей: срывать и есть новый цветок или придумать какую-нибудь захватывающую тему для разговора?
Даниэль выбрала второе.
— Я видела вас по телевизору, — сказала она.
Марк Роснан улыбнулся.
— Я держался достойно?
— О, весьма. — Даниэль тоже улыбнулась. — Мне нравятся ваши взгляды на жизнь.
— Мне тоже, — сказал Марк Роснан.
— И я согласна с вами, что счастье — это просто жизнь.
— Да, все вроде бы просто. Но люди большей частью выдумывают какие-то дополнительные условия.
— И я тоже могла бы снимать клипы, у меня давно есть одна идея, она подошла бы ко многим песням.
— Может, пока не стоит об этом никому рассказывать? Вдруг утащат сюжет?
Но они оба прекрасно понимали, что раз Даниэль собралась делиться этой идеей, то остановить ее уже нельзя.
— Но вы ведь не утащите? — сказала Даниэль.
Марк Роснан рассмеялся.
— Нет, я не утащу.
— Это идея другого измерения, — сказала Даниэль, — какие-то туманные инопланетяне, которые тоже живут в нашей квартире, и они делают то же самое, что и мы, ну почти то же самое. Это как бы две семьи, наслоенные друг на друга. Они тоже ходят по нашим комнатам, едят из наших тарелок и даже чистят зубы нашими зубными щетками. А потом на ночь они все одновременно с нами ложатся спать в наши кровати. Их не видно, но они есть, и только для зрителей их показали как бы в тумане.
Даниэль исподлобья в поисках поддержки посмотрела на Марка Роснана.
— Песня для одного певца или певицы, — добавила Даниэль.
Марк Роснан улыбнулся.
— Совсем неплохо, — сказал Марк Роснан, — можно кому-нибудь предложить эту идею.
— Можно, — сказала Даниэль, — потом предложу. Если она не придет в голову кому-то еще.
— Да. Все идеи витают в воздухе. И кто-то другой всегда может успеть первым.
— Да, — сказала Даниэль.
И они надолго замолчали. Была какая-то недоговоренность, какое-то чувство, что все это пока не то, что должно быть сказано именно в этот день и в этот час, но никто не собирался озвучить это.
И наконец-то Даниэль сказала то, что пришла сказать:
— Я придумала желание.
Марк Роснан внимательно посмотрел на нее. Но Даниэль опять надолго замолчала. Он тоже не говорил ни слова. Плотная, осязаемая чуть ли не на ощупь пауза провисла в теплом воздухе.
Марк Роснан ощущал странные чувства. Эта девушка вносила хаос в его стабильную жизнь. Просто выходило так, что до тридцати пяти лет он был уверен, что на этом свете есть только один интересный человек — он сам.
И тут появляется какая-то девчонка, с которой ему просто хотелось быть рядом, и все. Марк Роснан ничего не понимал.
— Я тебя слушаю, — сказал он.
Даниэль вздохнула.
— Я хочу на вулкан.
— Поясни.
— Я хочу на вулкан с вами вдвоем.
Марк Роснан задумался.
— Ты хочешь поехать со мной на вулкан? — переспросил он.
Даниэль кивнула.
— Да.
— Но я и сам там еще ни разу не был, — сказал Марк Роснан.
— Вы всю жизнь живете в этом городе и ни разу не были на вулкане? — не поверила Даниэль.
— Ни разу.
— Не понимаю.
— Стандартная ситуация. Никогда не хватает времени на что-то, что находится близко от тебя.
— Туристы приезжают издалека, чтобы посмотреть на этот вулкан.
— Я знаю. И каждый год тоже собираюсь посмотреть на него поближе.
— И?
— И откладываю все на следующий год.
— Так, может, пришло время? — сказала Даниэль.
Марк Роснан помолчал.
— Все не так просто.
— Что не так просто? — спросила Даниэль.
— Мне кажется, тебе еще рано на вулкан. — Он серьезно смотрел Даниэль в глаза.
Она смутилась.
— Там бывают даже дети, — сказала Даниэль.
— Я не об этом.
— А о чем?
Марк Роснан стал думать, как бы яснее выразить то, что он хотел сказать.
— Тебе еще рано на вулкан вместе со мной, — сказал Марк Роснан, — ты должна придумать другое желание.
— Но у меня нет другого желания, — тихо сказала Даниэль. — Я хочу быть рядом с вами.
Марк Роснан закурил. Наступило долгое молчание.
— Вот видите, вы даже курите при мне, — осторожно сказала Даниэль. — Я уже не ребенок.
Марк Роснан посмотрел на нее. А потом покачал головой и сказал:
— Нет, еще ребенок.
— И вырасту только тогда, когда окончу школу?
— Да.
— Но к этому времени столько воды утечет, — сказала Даниэль, — и река выйдет из берегов, и вулкан проснется.
— Думаю, что ничего не случится. Чувства, они или есть, или их нет.
Даниэль давно так не смущалась. Она молча встала и ушла из сада Марка Роснана.
5
На следующий день мы с Миной нежились у реки на городской набережной, где нас накрыла одна новость, воспринятая городом как настоящая трагедия на долгие месяцы вперед.
Итак, мы лежали у реки в самом центре города. Правда, у нас за домом тоже была великолепная набережная, и без той толпы народу, которая в такую жару тоже обязательно торчит у реки.
Но мы на нашу набережную — ни ногой, вы же помните, она заколдована. Вот превратимся в сусликов, если ступим на нее, будем знать.
Итак, мы с Миной нежились на песке и вели светскую беседу.
— Когда же ты наконец напишешь свою книгу? — спросила Мина.
Я задумалась.
— Это трудно.
Мина удивленно посмотрела на меня.
— Но это и подразумевалось с самого начала.
— Э нет, — сказала я, — поначалу казалось, все будет легко.
— А теперь?
— На бумаге можно высказать только часть своего мироощущения. Какие-то вещи вовсе не нужно предавать бумаге. Потому что эти вещи не могут принадлежать всем и каждому. Многое должно принадлежать только тебе самому и никому больше.
