Но вы бы только видели, как он был горд и высокомерен, он сложил руки на груди, притоптывал ногой и насвистывал что-то веселенькое. Воображаемое счастье так и распирало его, и мне очень нелегко было в тот момент в чем-то его убедить.
Так что мы еще очень долго стояли с Эдди посреди улицы и махали руками, пытаясь втолковать друг другу, кому же из нас все-таки улыбнулась Лиз, а кого она даже и не заметила.
А Лиз тем временем уже давно скрылась за стеклянными дверьми большого здания.
Носильщик еле-еле протащил пакеты в лифт. Лиз всегда любила навешивать на себя проблемы ближних. Чувствовать, что ты кому-то облегчаешь жизнь, это уже в какой-то степени счастье.
Сестра Лиз Каталина открыла входную дверь своей квартиры и сделала большие глаза, увидев Лиз, носильщика и огромные пакеты.
— Лиз! — закричала она. — У меня в холодильник даже половина этого добра не войдет!
— Придется съесть все сразу, — пожала плечами Лиз.
— Ну уж нет, — сказала сестра.
Носильщик занес пакеты в квартиру и, получив от Лиз чаевые, скоренько убрался восвояси.
В коридор высыпали дети. Они похватали из пакетов, кто что увидел, и, шурша конфетными обертками и целлофаном от печений, бросились обратно к своим компьютерам.
— А «спасибо» где? — возмутилась Каталина.
— Спасибо, спасибо, — убегая, поспешно пробормотали те, чьи рты еще не полностью были забиты конфетами.
Из коридора был виден большой диван в гостиной и лежащий на нем с газетой в руках отец семейства.
— Паоло, привет, — сказала ему Лиз, — все городские сплетни изучил?
— Еще нет, — важно ответил Паоло.
— Лиз, оставь его, — сказала Каталина.
— Хорошо, хорошо, Каталина, — сказала Лиз, — но еще пара лет, и тебе придется сдавать его в дурдом вместе с его любимым диваном.
— Лиз, мы, кажется, собирались больше не затрагивать эту тему, — надулась Каталина.
Они понесли пакеты с продуктами на кухню.
— Да, моя дорогая, — сказала по дороге на кухню Лиз, — я забыла, что мне следует послать к черту всю ту ненормальную обстановку, в которой вот уже который год вынуждена погибать моя единственная сестра.
Они с трудом перенесли пакеты.
А надо сказать, что в силу огромности своего семейства сестре Лиз приходилось едва ли не дневать и ночевать на кухне. И кухня была для этого неплохо приспособлена. Здесь были и телевизор, и телефон, большое зеркало, кресла и два дивана.
— И ты вовсе не для такой жизни вся такая возвышенная и воздушная десять лет назад выходила замуж за этого недотепу, — продолжила на кухне Лиз.
— Ладно, Лиз, хватит про меня, как Майкл поживает? — окончательно решила уйти от темы Каталина.
Каталина стала вытаскивать из пакетов продукты и складывать их на стол. Ей было приятно, что у нее есть такая заботливая младшая сестра.
Лиз и Каталина были мало похожи друг на друга. Каталина со стороны напоминала скорее тетю, чем старшую сестру Лиз. Слегка растрепанная прическа делала ее мягкой и домашней, и до взбалмошности и непредсказуемости Лиз ей было очень далеко.
Некоторые продукты Каталина откладывала сразу в холодильник. И теперь она, очевидно, будет ждать особого торжества, чтобы вот так, будь здоров, подать их на стол.
Лиз тем временем подошла к окну. Каталина жила на самом верхнем этаже, и из ее окна была видна почти половина города. Теплое солнце освещало крыши домов, а улицы утопали в буйной молодой зелени.
Но Лиз почему-то обратила внимание только на то, что где-то там, далеко внизу, стоят два маленьких человечка и, о чем-то яростно споря, смешно машут руками друг на друга.
Кажется, Лиз где-то уже видела этих молодых людей, но стоять здесь и вспоминать, где и когда она их видела, ей было просто некогда. Ей надо было спешить жить дальше.
— Майкл поживает нормально, — ответила Лиз Каталине, — он заедет за мной чуть позже.
— Он уже выбросил свой мотоцикл, как обещал? — поинтересовалась Каталина.
— Еще нет, — сказала Лиз.
Она отошла от окна.
— Как нет? — возмутилась Каталина. — Да как он может возить тебя на этой рухляди, и ты еще при этом ругаешь моего Паоло, который никогда, слышишь, никогда не подвергал меня такой опасности.
— Кати, успокойся, Майкл завтра его продает, и сегодня мы едем на нем в последний раз.
Каталина стала накрывать на стол.
— Наконец-то, — сказала она, — а чем вы собираетесь заниматься завтра?
— Завтра мы будем очень заняты, у нас еще много дел перед свадьбой.
— А как насчет общепринятых холостяцких вечеринок?
— Ты же знаешь, что мы с Майклом мало следуем общепринятым традициям.
— О да, вы с Майклом всегда избирали в этой жизни только свой собственный неповторимый путь.
— Но, согласись, — улыбнулась Лиз, — что этот путь всегда выглядел несколько заманчивее, чем проторенные дороги.
— Да, и лет десять назад я была еще полностью с тобой согласна, — сказала Каталина.
Лиз села на стул.
— И что же произошло с тобой за эти последние десять лет? — спросила Лиз.
Хотя она и так прекрасно знала ответ на этот вопрос.
— Да ничего особенного, — пожала плечами Каталина, — просто меня целиком и полностью съел мой быт. Но только это уже тема для другого разговора, — добавила она, — и мы, пожалуй, продолжим ее как-нибудь в другой раз.
— Сомневаюсь, что наши разговоры хоть чем-то тебе помогут.
— Ну что ты, Лиз, — улыбнулась Каталина, — они здорово утешают меня морально.
Каталина разогревала полуфабрикаты и расставляла на столе всевозможные салаты и закуски. Глядя на весь этот пир, можно было подумать, что она ждет сегодня к обеду добрую половину города.
— Кстати, — сказала Лиз, — сегодня у меня последнее выступление.
— Ты увольняешься? — Да.
— Наконец-то, — обрадовалась Каталина, — Майкл счастлив?
— Он в панике.
— Но почему? — удивилась Каталина.
— Потому что я перехожу в другое, более доходное место.
— А что ты там будешь делать? — с интересом спросила Каталина.
— То же самое, — пожала плечами Лиз, — всего лишь танцевать.
— А почему там за это будут больше платить?
— Потому что там надо будет немного больше танцевать.
— Немного больше, это насколько?
— Там мне придется танцевать практически всю ночь.
— Что? — Каталина чуть дар речи не потеряла. — Ты что, собираешься испустить дух на сцене? Что говорит Майкл?
