— Почему? — улыбнулась Лиз.
— Потому что ты так привыкла быть любимой мной.
— Что, — удивилась Лиз, — привыкла быть любимой тобой?
— Да, — сказал Майкл.
Лиз направилась в комнату.
— И ты уверен, что именно по этой причине я не уйду от тебя?
— Ну... я не совсем уверен, — Майкл пошел следом за Лиз, — но я надеюсь.
— А-а-а, — сказала Лиз, — оказывается, все еще не столь безысходно.
— Я просто думаю, что тебя вряд ли кто-нибудь будет любить так, как я.
— Ты этим хочешь сказать, что я не смогу привлечь еще чье-то внимание?
— Почему же, я прекрасно знаю, сколько у тебя в этом клубе поклонников.
— Ты боишься, что у Николя их будет еще больше?
— Нет, не боюсь. Все равно тебя никто и никогда не будет любить так, как я.
— А как ты меня любишь? — поинтересовалась Лиз.
— Я не знаю, как объяснить это словами.
— Попробуй, — попросила Лиз.
— Не смогу.
— А ты написал мне письмо? — вспомнила Лиз.
— Я сегодня был занят, — сказал Майкл.
Он наблюдал за Лиз, на ней из одежды было только полотенце.
— И чем ты занимался?
Лиз подошла к платяному шкафу и стала изучать свою одежду.
— Я записывал мелодию.
— Записывал мелодию... разве ты ее уже закончил?
— Я этого не говорил.
— Говорил, Майкл, ты же сам и проговорился.
Лиз выбрала белое длинное платье.
— Когда это я проговорился? — удивился Майкл.
— Только что.
Лиз ушла в другую комнату.
— И что я сказал?! — крикнул ей Майкл.
— Ты сказал, что записывал мелодию.
— Но я каждый день записываю мелодии, — пожал плечами Майкл, — почему ты решила, что это именно последняя моя мелодия?
— Я почувствовала.
Лиз появилась в дверном проеме в длинном белом платье.
Майкл сдался:
— Хорошо, Лиз, она готова, но я хотел, чтобы ты услышала ее в день нашей свадьбы.
— Наша свадьба послезавтра, — сказала Лиз.
— Я об этом не забыл.
— А мелодию я хотела бы услышать сейчас же.
— Сию секунду?
— Сию секунду.
— Ты, как всегда, спешишь жить, Лиз.
— А когда же нам еще жить, если не сейчас?
— Ну... для жизни нам еще предоставлено много дней.
— Сколько?
— Очень много, поверь.
— А ты оптимист, Майкл.
— Нет, я просто самый счастливый человек.
— Тогда ты должен непременно напеть мне свою мелодию.
— Но я не могу напевать свои мелодии.
— Ты не можешь напеть своей любимой девушке посвященную ей же мелодию?
— К сожалению.
— Тогда расскажи мне ее.
— Как ты себе это представляешь?
— Очень просто, ты раскрываешь рот и рассказываешь мне, о чем это таком важном повествует эта твоя несравненная мелодия.
— В моей мелодии нет ничего такого особенного, она проста, как мир.
— И о чем же она?
— Она о любви.
— И все?
— И все.
— И как же это тебе удалось написать такую простую мелодию?
— Ты же знаешь, Лиз, мне это далось очень нелегко.
Лиз посмотрела в уставшие глаза Майкла и не стала больше ни о чем его спрашивать. Она и так прекрасно знала, как тяжело давались ему все его произведения. Майкл вкладывал в них по частичкам свою жизнь.
Лиз пошла на кухню готовить завтрак. Она достала из холодильника все, что было, на бутерброды. Майкл пришел на кухню вслед за Лиз.
— Лиз, — сказал Майкл, — мы еще не окончили наш разговор.
— Ты о чем? — беззаботно спросила Лиз.
— Я не хочу, чтобы ты танцевала в клубе у Николя.
— А, ты опять об этом, — равнодушно сказала Лиз и стала делать бутерброды.
— Да, — повторил Майкл, — я не хочу, чтобы моя жена танцевала в ночном клубе.
— Может, ты хочешь, чтобы я вообще не танцевала?
— Нет, Лиз, я прекрасно понимаю, что для тебя значат танцы, но меня всерьез беспокоит твое здоровье.
— И что тебя беспокоит в моем здоровье?
— Твои обмороки.
Майкл приготовил кофе.
— А-а-а, — сказала Лиз.
— Что — а-а-а? — возмутился Майкл. — Ты была у врача, что они значат?
— Я была у врача, — спокойно сказала Лиз, — он понятия не имеет, что значат мои обмороки.
— Тогда какой же он, к черту, врач? — поинтересовался Майкл.
— Хороший, добрый, внимательный, отец троих детей.
— Поздравляю, Лиз, ты опять ушла от разговора.
Майкл сел за стол.
— И заметь, Майкл, мне все труднее и труднее это удается, своими заботами ты загоняешь меня в угол.
Лиз подвинула поближе к Майклу тарелку с бутербродами.
— А кто же, кроме меня, черт возьми, должен заботиться о твоем здоровье? — удивился Майкл.
— Майкл, я знаю, почему у меня эти обмороки.
— Почему?
— Потому что я давно не была на море, — улыбнулась Лиз.
— И только-то?
— Ты же знаешь, что я не могу без него жить.
— Так море или танцы?
— И танцы, и море.
— Ты меня убиваешь, — сказал Майкл.
— Тогда напой мне свою мелодию, — не растерялась Лиз.
— Ты опять? — грустно спросил Майкл.
— Да, и на этот раз я не отстану.
— Хорошо, — улыбнулся Майкл, — уговорила, я тебе ее расскажу, только не перебивай меня. Правда, я плохо представляю себе, как это делать.
— Хочешь, помогу тебе, — предложила Лиз.
— Нет, подожди, я сам, — сказал Майкл и надолго замолчал.
— О чем ты думал, когда ее писал? — осторожно спросила Лиз.
— О тебе.
— И что ты обо мне думал?
— Я думал, как передать в музыке тебя, твои мысли, твою суть, твои желания, — тихо сказал Майкл. — Я хотел передать мои чувства к тебе...
Майкл опять надолго замолчал.
— Майкл.
