Но Майкла поблизости не было, и Лиз покосилась на тумбочку. На тумбочке тоже не было стакана с водой, Майкл, видимо, совсем о ней забыл.
У Лиз из носа торчали какие-то трубки, и когда Лиз это поняла, она очень возмутилась. Она с трудом оторвала одну руку от кровати и выдернула из носа эти безобразные трубки.
Приборы, стоящие возле кровати, вдруг запищали, и старушка в ногах у Лиз испуганно проснулась. Она посмотрела на Лиз, лицо ее засияло, а из глаз побежали слезы. Впечатлительная старушка попалась.
В комнату стали забегать высокие люди в белых халатах и колпаках. Они стали смотреть на Лиз, потом на приборы, потом снова на Лиз.
Потом они стали трогать Лиз за руки и гладить по голове. А потом они стали обниматься и с чем-то друг друга поздравлять. Майкла среди них не было.
К Лиз протиснулась старушка, это была действительно Каталина, только сорок лет спустя. Комната была наполнена звуками, но Лиз чувствовала себя слишком уставшей, чтобы как-то их понимать.
У Лиз было чувство глубокой тоски от того, что она неизвестно сколько времени ничего не соображала, а ее окружали чужие и незнакомые люди. Лиз снова закрыла глаза, она очень устала.
Но через некоторое время из неясных звуков стали складываться слова, и Лиз смогла различить свое имя. Его произносил чей-то родной голос.
Лиз вновь открыла глаза. Над ней склонилась Каталина, она очень плохо выглядела.
Лиз показалось, что они уже прожили длинную и замечательную жизнь и встретились где-то в глубокой старости.
— Лиз, — сказала Каталина, — ты меня слышишь?
Лиз не смогла разлепить губы и только промычала, что, мол, да, слышу.
— Лиз, — сказала Каталина, у нее дрожал подбородок, наверное, у нее случилось какое-то горе, — Лиз, — повторила Каталина, — все будет хорошо, я с тобой.
Она взяла Лиз за руку.
— Пить, — из последних сил выдавила из себя Лиз.
Перед ней тут же, как из тумана, возникло лицо мужчины в ослепительном белом колпаке.
— Вам нельзя пить, — сказало лицо.
Да кто ты такой, нахал, подумала Лиз.
— Пить, — обратилась она к Каталине.
— Лиз, тебе нельзя пить, — сказала Каталина, — тебе будет плохо.
Продалась.
— Майкл, — сказала Лиз.
Каталина так и подскочила на месте.
— Дайте ей воды! — закричала она на людей в белых халатах.
Люди стали суетиться и советоваться. Прошла целая вечность, прежде чем они решили дать Лиз одну чайную ложку воды.
Лиз выпила эту ложку и поняла, что пить она теперь захотела еще больше.
— Еще, — сказала Лиз.
— Ни в коем случае, — ответили ей.
Лиз решила подождать, пока эти люди уйдут, а сестру она потом уломает.
Когда Лиз и Каталина остались одни, Каталина намочила в воде кусок бинта и стала смачивать им губы Лиз.
— Лиз, — сказала Каталина, — тебе пока нельзя пить, не обижайся, ладно?
— Где я? — спросила Лиз.
— Ты в больнице, все хорошо, я с тобой.
— Что ж хорошего?
— Ну вот видишь, — истерично обрадовалась Каталина, — ты уже шутишь.
— Я не шучу, — сказала Лиз.
Ей очень тяжело было говорить, она должна была собирать воедино все свои жизненные силы.
— К нам приехала наша мама, — стала рассказывать Каталина, — сейчас она у меня дома, отдыхает.
— А что случилось?
— Ничего не случилось, мама приехала к нам в гости.
Каталина взяла руку Лиз в свою.
— Со мной что случилось? — спросила Лиз.
У Каталины было в запасе целых две недели для того, чтобы быть подготовленной ко всем вопросам Лиз. Но сейчас, когда надо было смотреть Лиз в глаза, она не знала, что отвечать.
— Ничего с тобой не случилось, — ответила Каталина.
— А что я здесь делаю?
— Просто лежишь.
— Кати, — Лиз попыталась вдохнуть как можно больше воздуха, у нее было так мало сил, — Кати, еще одно слово неправды, и я с тобой не разговариваю, — сказала Лиз.
Каталина вздохнула.
— Ты что-нибудь помнишь? — осторожно спросила она.
— А что я должна помнить?
— Ты попала в аварию.
— В какую аварию?
— На мотоцикле, помнишь?
— Помню.
— А еще что ты помнишь?
— Ночь, ярко-красный мотоцикл и на его номере мое имя.
Каталина раскрыла рот.
— Твое имя? — не поняла она.
— Да, мое имя и год моего рождения, — уверенно сказала Лиз.
Каталина подумала, что Лиз бредит.
— Лиз, — сказала Каталина, — тебе надо отдохнуть, ты еще очень слаба, может быть, поспишь?
Лиз была в странной ситуации. Как бы ей ни было сейчас плохо, как бы ей ни хотелось покоя и тишины, эта больница с ее белыми стенами и бесконечным медицинским запахом все-таки никак не входила в жизненные планы Лиз.
— А сколько я уже тут отдыхаю? — поинтересовалась Лиз.
Каталина собрала все свое мужество.
— Две недели, — сказала Каталина.
Лиз показалось, что она ослышалась.
— Две недели? — поразилась Лиз.
Каталина кивнула.
— Две недели, — повторила она.
Лиз помолчала.
— И что я делала эти две недели? — спросила она потом.
Каталина развела руками.
— Была без сознания.
— Без сознания? — поразилась Лиз. — Две недели?
— У тебя сотрясение мозга, Лиз, но это не так страшно.
— Сотрясение мозга не так страшно? — переспросила Лиз.
— Совсем не страшно, — уверенно сказала Каталина.
— А что же тогда страшно? — удивилась Лиз.
— Ничего, — твердо сказала Каталина, — у тебя все хорошо.
Она ободряюще гладила Лиз по руке.
— Тогда какого черта я здесь валяюсь? — спросила ее Лиз.
Ее тело все еще было ватным, и шевелиться она не могла. По всему телу была разлита тупая ноющая боль, и это было возмутительно.
Лиз очень хотела избавиться от этой боли, но понимала, что это не в ее власти. А тут еще и Каталина со своим враньем.
— Кати, — опять сказала Лиз, — что все-таки со мной случилось?
— Ничего особенного, — сказала Каталина, — во-первых, у тебя сотрясение мозга, а во-вторых, у тебя сломана нога.
