– Думаю, я им надоел, – сказал Котов.
Все-таки ему оказалось по фиг.
Секунду-другую генерал молчал. Потом выдвинул ящик, пошарил в нем и шлепнул на стол личное дело. Котов читать не стал, чье. Уж не инспектора Лестрейда, наверное.
– И как же это ты умудрился? – спросил генерал. – Тут ничего дурного не написано. Тут написано, что ты способный парень.
– Это же бумага…
– Ты не крути.
– У меня личные проблемы… – выдавил Котов.
Это оказалось трудно выговорить. Безумно трудно. Котов и представить не мог, до какой степени.
– Ну да, ты пьешь, – сказал генерал (Котов втянул голову в плечи). – Но если сотрудник запил, это само по себе не великая беда. Вопрос в том, из-за чего сотрудник квасит. А если сотруднику еще и внезапно расхотелось служить… Вот я и спрашиваю – что стряслось, парень?
Котов все думал, как бы попонятнее ответить – или порезче, чтобы разговор быстро закончился, – когда генерал повторил вопрос. И то, каким образом он его переиначил, капитана пробрало до костей.
– ТЫ ЗНАЕШЬ – ЧТО у тебя стряслось?
– У меня с личной жизнью… – пробормотал обескураженно Котов.
– ЗНАЕШЬ – ЧТО?
Котов смотрел генералу прямо в глаза и обалдевал. Генерал то ли пытался гипнотизировать его, то ли хотел передать ему нечто безумно важное этими ударениями и акцентами. Намекнуть. Или нет?
– Я… Я точно не знаю. Товарищ генерал.
Взгляд генерала уже переменился. Котова даже сомнение взяло, а вправду ли раздалось невероятное секунду назад. Теперь генерал смотрел на капитана скорее с глубоким сожалением. Как и следовало обозревать непутевого сотрудника, внезапно расхотевшего служить.
– Ладно, – сказал генерал. И легонько вздохнул, чем вовсе Котова добил. – Ты вот что, капитан. Иди пока, служи. Хорошо служи. А когда узнаешь, в какой переплет угодил с личной жизнью… Доложишь лично мне. Не форсируй события, веди себя крайне осмотрительно. По ночам особенно. Приготовься к тому, что ночью в полнолуние может произойти нечто странное. Возможно, тебе придется защищаться. Поймешь, в чем дело, – приходи. Требуй встречи в любое время. Считай, это мое задание тебе. Теперь – свободен.
– Э-э… – Котов медленно поднялся. Он был совершенно ошарашен.
– Большего сказать пока не могу. Свободен! – повторил генерал, сгребая обратно в ящик личное дело.
Котов вышел из управления, слегка пошатываясь, и направился прямиком к ближайшему винному магазину. Ноги переступали сами по себе, глаза смотрели в никуда. Таким вот расфокусированным взглядом капитан и прочел объявление, наклеенное на водосточную трубу:
МОГУ ОХУЕТЬ
НЕДОРОГО
…и отрывная «борода» с телефонами.
Котов ощутил непреодолимое желание схватиться за сердце. Он тоже – мог. Более того, он это сделал только что, у генерала в кабинете. Но он же не расклеивал объявлений, рекламируя свои недюжинные способности, и не просил оплаты, пусть небольшой!
«Вот она, белка, – подумал Котов. – Напрыгнула. Странно, так не должно быть, я же сегодня с утра похмелялся. Значит, у меня… Крутая белка!» И дико испугался. Впервые в жизни он понял, каков настоящий животный ужас, парализующий тело и волю. Страх осознания того, что ты еще не полностью сумасшедший, но уже – почти. И с минуты на минуту ё…нешься вконец.
Мир перед глазами плыл и двоился. Котов шагал сквозь него по инерции. На следующей трубе обнаружилось аналогичное объявление. Висело оно повыше, наклеенное не поверх гофра, а на гладкую часть трубы. «Помогу похудеть», – прочел Котов.
Просто на гофре некоторые буквы замялись.
Котов хохотал так, что его забрали в милицию.
Бабушка-пенсионерка, торчавшая из окошка неподалеку, позвонила в участок и стукнула. Мол, посреди улицы бьется в приступе белой горячки какой-то алкоголик. Патрульный экипаж отважно настиг Котова неподалеку от места происшествия. И, несмотря на предъявленный документ и даже личное знакомство старшего экипажа с товарищем капитаном, предложил ему проехать. Потому что товарищ капитан по-прежнему время от времени принимался ржать.
Котов проехал, чего там. Ему наконец-то было весело.
* * *
…А потом Лена пришла. Котов засиделся на службе допоздна и возвращался домой практически ночью. Во дворе кто-то поджидал его, стоя в тени. Котов сам не понял, с чего он взял, что это именно по его душу. Но рука уже нырнула в карман за выкидухой, а губы сложились в кривую ухмылку и собирались произнести угрожающее «Н-ну?».
И тут Лена шагнула на свет, под полную луну.
– Здравствуй, Женя, – сказала она. – А я к тебе.
Котову будто мешок на плечи уронили, он ссутулился и перекосился на один бок.
– Ты простишь меня, Женька? – Лена подошла ближе, совсем вплотную, и Котов ссутулился еще. – Так было надо. Но видишь, я вернулась.
– Что… – Котов подавился словами, казалось, он сейчас заплачет. – Ты… Ты с собой что-то сделала.
– Нравится? – Лена глядела на него снизу вверх и улыбалась.
Котов молча кивнул. Он в жизни не видел такой красивой женщины. И красота ее была не только внешней, красотой тела. Та, прежняя Лена, которую Котов знал до ее загадочной метаморфозы, несла в себе огромный запас энергии, но на выходе чего-то не хватало. Самую чуточку. То ли лоска, то ли блеска. Лена никогда не выглядела зажатой или скованной, нет. Просто казалось, что эта яркая девушка немного стесняется того, какая она. Самую чуточку.
Теперь же Лена словно полностью раскрепостилась. Почувствовала силу и дала ей выход. Котов смотрел девушке в глаза и не находил ни отголоска того, что так легко считывал в глазах других людей и самой Лены когда-то.
Она не видела перед собой никаких проблем. Ни сейчас, ни в обозримом будущем. И не знала никаких страхов.
Даже у Котова – человека, шагающего по жизни с пистолетом за пазухой и серьезным документом в кармане, – проблем и страхов было завались. А у нее – нет.
И вот, свободная и красивая, омытая лунным светом, она приподнялась на цыпочки и легонько-легонько, почти неощутимо, поцеловала его. Словно на пробу: не оттолкнет ли.
Котов обнял ее, прижал к себе, уткнулся носом в мягкие светлые волосы. Почувствовал – заплакать готов от счастья. И все простить. Но что? Прощать было нечего.
Словно яркая бабочка вдруг закуклилась, а потом вышла из куколки вовсе ослепительной. И о каком тут прощении может идти речь?
– Я вернулась, – повторила Лена. – За тобой.
Котов не расслышал. Он был занят тем, что приходил в себя. Возвращался к прежнему Котову, несколькомесячной давности. Тому, которого она любила.
– Ты как? – спросила Лена.
– Да нормально. Ничего. – Котов чуть отодвинул ее от себя, чтобы получше рассмотреть. Потом снова обнял. – Спасибо.
