– Я отстаиваю интересы города! – сообщил лейтенант.
И ушел руководить.
– И чего Сара говорит, что он говнюк? – задумался Билли. – Побольше бы нам таких копов, глядишь, порядок был бы, хлоп твою железку. Чудо, а не офицер. Опять же, примерный семьянин, жене не изменял ни разу…
– Сбегай к Харту, – попросил я, – объясни ему, как строить барраж над домом. И людей – по машинам.
– Побьются они, чайники, – сказал Билли грустно. – Мастерс рулями шевельнет – и нету их.
– И не бывать Мастерсу полковником.
Билли хмыкнул. Он не верил в благоразумие подполковника Мастерса. Наш коллега прославился манерой закусывать удила. Когда перед ним стоял выбор – катапультироваться или получить капитанское звание, Мастерс совершил «приземление всмятку», но машину не бросил. По иронии судьбы, его из-за этого бессмысленного подвига сочли неуравновешенным и задержали капитанские звездочки на год. Я полагал, что Мастерс сделал выводы. Билли был иного мнения.
Я подошел к крыльцу и остановился в тени, отбрасываемой серебристым диском. Летающая тарелка нависала надо мной, легкая, игрушечная. Казалось, если она с крыши упадет, я смогу удержать ее руками и затолкать обратно.
Мне очень хотелось в дом. Но там Вера с дочерью сидели, держась за руки, на диване в гостиной и молчали.
– Сейчас начнется? – спросила Кларисса.
Взяла свой жуткий пулемет и начала скручивать ограничитель со ствола. Умело. Ловко.
– Без этой насадки гораздо больнее, – объяснила она. – Плюется только, зараза… И ствол у меня полированный. И все дырки запаяны.
– Черт побери, – буркнул я. – А Билли на тебе жениться хочет… Ой! Извини, ляпнул, не подумав.
– Поглядим на его поведение, – сказала Кларисса.
Я вдруг ощутил, что больше не нужен здесь. Все, от меня зависящее, я сделал. Пару часов Гибсон и компания продержатся. Ни Мастерс, ни федералы, ни Пентагон не получат тарелки, пока не предъявят достаточно убедительный документ. Бряцание оружием, надрыв глотки, клятвенные заверения все потом оформить задним числом не сработают. А там и Си-эн-эн прилетит, под стеклянным глазом которого все стараются быть милыми и корректными.
А шарахнуть местным по психике Мастерс не рискнет. Ну, не такой он дурак. Будет слишком много жертв.
В общем, Саре хватит времени понять, куда она летит, и летит ли в принципе. Тарелку она освоила вполне прилично – вон, как лихо посадила ее.
Я спрятался за «тэшку», присел на крыло. Погладил машинку по грязному теплому боку.
– Скоро домой, радость моя. Зарядим тебя, сделаем диагностику, поменяем кое-что в ходовой, будешь как новенькая…
Враки. Скажет Джонсон пару слов, и транспорт увезет нас с Билли в военную тюрьму. То-то Мастерс порадуется. А на красненькую и синенькую «тэшки» сядут другие.
Стоп! Я схватился за ком. Что эта электронная фиговина скачала на автомате? Сжечь ее, немедленно! Или погодить? Ну-ка, посмотрим. Файлы, файлы… Приказ мне, приказ! О переводе майора Кузнетсофф из оперативного резерва в штат! Где приказ?! Нету? Я буду все отрицать! Говорить только в присутствии адвоката! Не давать показаний, которые могут быть использованы против меня! Да я такого Ивана-дурака включу…
«Тэшку» все равно отберут, сволочи.
– Чего у тебя волосы дыбом, хлоп твою железку? – спросил Билли.
– Тебе Джонсон согнал приказ о переводе в штат?
– Сейчас посмотрю.
– Дай сюда!
Я вцепился Билли в рукав, дергая на себя его ком. Билли легко стряхнул меня.
– Спокойно, Ванья. Ну, нет приказа. Не вижу. И чего? Думаешь, не посадят? «Тэшку» все равно отнимут, гады.
– Убью Джонсона! Замучаю! Всю его бороденку по волоску повыдергаю. Билли, нас подставили. Не знаю, как, но нас подставили. Черт возьми…
– Вот он, – сказал Билли, глядя в небо. – Индивидуум.
Люди Харта начали взлетать. Гражданская техника довольно тихая, но когда отрывается сразу десяток, земля дрожит.
А на окраину города падал огромный транспорт. Истребители по его бокам выглядели мухами, эскортирующими слона.
Поднялся ветер. Два грузовика и восемь легковушек зависли над домом в довольно четком шахматном строю. На взгляд профессионала, болтало их позорно. А вот толпа радостно захлопала в ладоши.
Свечкой ушла вверх одна из патрульных машин и встала футов на двести выше барража, лупая мигалками и хрюкая «матюгальником».
– Красиво, – оценил Билли. – Но зря. Сейчас огребет от подполковника, кардан ему за щеку.
Я кивнул. Через несколько секунд Мастерс сделал то, чего мы от него ждали. Пройти над домом он не осмелился. Но шевельнул-таки рулями. Слегка завалил свою галошу на бок, и патрульную – сдуло. Она чудом не сорвалась в неуправляемое падение. Оттормозиться ей удалось только за тысячу футов от дома. Там она и плюхнулась на шасси, да так жестко, что с колес отлетели колпаки.
Барраж опасно заколебался, но устоял.
Было очень шумно, однако я расслышал, как выкрикивает проклятия лейтенант.
Мастерс посадил галошу в поле. Все вдруг оказалось маленьким: дом, тарелка на крыше, толпа, мы сами. Сейчас этот кашалот глотнет – и уже полгорода у него в пузе.
Истребители встали в широкий круг и принялись давить на нервы. Я постарался забыть о них.
Из галоши выпрыгнуло несколько крошечных фигурок. Одна, помедлив, отделилась и побежала к нам.
С крыльца спустилась Кларисса. Рассекла собой толпу и двинулась навстречу гостю. Пулемет висел у нее на плече, стволом вперед.
– Пойдем, – сказал я. – Это Павловски. Послушаем, что скажет.
Билли неуверенно оглянулся на барраж. Тот вроде бы держался ровно. Повисит еще, у местных крепкие руки, за полчаса не отвалятся. Убрать заслон нельзя, Мастерс сразу прыгнет, а что от такого маневра дом развалится, это до него после дойдет. Когда развалится.
Посадить бы человек двадцать местных на тарелку сверху, да она скользкая, не зацепишься.
А Вера с Сарой все молчали. Только сидели уже не рука в руке, а обнявшись.
Мы пошли в поле. Толпа провожала нас сочувственными взглядами. Кто-то что-то ободряющее крикнул, но слов было не разобрать. В ушах стоял ровный тяжелый гул, иногда перебивавшийся резкими вжиками, когда мимо проскакивали истребители.
Толпа была за нас. Всеми пятьюстами душами. Толпа хотела, чтобы «мы им показали».
Потом толпа захохотала.
В поле несчастный Павловски стоял перед Клариссой с поднятыми руками. Наверное, что-то не то ляпнул. Мы прибавили шаг.
– Айвен! – взмолился Павловски издали. – Убери от меня эту психованную… Виноват, этого офицера! Пока я ей мозги не выжег.
