Запищал мобильный. Катька на секунду полупроснулась, но только чтобы улечься поудобнее.
– Уважаемый коллега! Ты где? И увидим ли мы тебя сегодня?
– Я дома. На фирму заеду часам к девяти, буквально на пару минут.
– Нет, это несерьезно. – Шаронов, судя по всему, огорчился. – А знаешь… Я сейчас к тебе подскочу!
– Только без собаки! – выпалил Павлов.
– Какой собаки? Откуда у меня на работе собака?
– Да, я не подумал. Ну, заезжай. А вообще – зачем? Что-то случилось?
– Груб и негостеприимен, – заключил Шаронов. – Замкнут, подавлен. Нетрезв? Да и пес с тобой. А я тут выяснил кое-что насчет твоей последней работенки. Интересный оказался заказец. Чисто западня на Слонопотама. В смысле – влететь мог только крупный, сильный и глупый зверь. Вроде некоторых.
– Приезжай немедленно! – сказал Павлов, усилием воли отдергивая руку, тянущуюся к бутылке.
* * *
С улицы в прихожую Павлов зашел первым. Катьки не было видно. Завлаб отщелкал «ко мне», из-за косяка высунулась настороженная морда.
– Я так и думал! – воскликнул Шаронов, протискиваясь мимо Павлова и снимая плащ. – Котами меня еще не травили. Но надо ведь когда-то начинать!
– Засаду устроила, – констатировал Павлов без особого сожаления. – На всякий случай. Освоилась, значит. Признала дом своим.
– Привет, мясо! – бросил Шаронов кошке. – А ты хорошо смотришься в интерьере! Прав был твой папочка – создаешь уют.
– Мясо? – Павлов это слово расслышал, но хотелось переспросить. В институте так называли кандидатов на переработку. Не мясо, конечно, из них выходило – кормовая мука. Хотя, если верить слухам, однажды Шаронов какого-то своего мутанта списал целиком, а сдал покусочно и с солидным недовесом.
– Самое что ни на есть, – сказал Шаронов. – Красивое такое рыжее мясцо. А я предупреждал.
– Слушай… Это правда, что ты один свой образец съел?
Шаронов типично собачьим манером повернул в сторону коллеги один глаз, а за глазом уже – голову.
– Не уходи от темы, – буркнул он. – Ну, съел. Частично. И не в одиночку, а рабочую группу привлек. Давно это было. Я разозлился тогда очень, когда вояки модель забраковали. И устроил первобытный отходняк по ушедшему другу. Угостил и прижизненных врагов покойного. Некий полковник Бондарчук потом блевал целый час. Когда его просветили, кем именно водочку закусывал.
Катька вышла из гостиной, осторожно Шаронова обнюхала и села рядом с Павловым – на предмет, если гость попробует хозяина загрызть. Не нужно было заканчивать биотех, чтобы понять ее мотивы, тут и ребенок бы догадался. Шаронов кошачий демарш проигнорировал.
– Съедобно было?
– Да как сказать. Нормальная собачатина. Психологически жрать невозможно, а физиологически очень даже. Это был такой «Молот», ты вряд ли слышал. Прекрасный зверь. И он теперь во мне. – Шаронов похлопал себя между животом и сердцем. – Сколько лет прошло, а я, наоборот, все лучше его чувствую. Когда нужно по жизни озвереть, просто выпускаю дух умершего на волю.
– Ты это серьезно?.. – Павлов даже назад подался, чем Катьку насторожил и заставил подобраться чуть ли не в боевую позицию.
– Бухой! Протрезвейте чуточку, а?
– Да я ничего вроде бы.
– Тогда пойдем. – Шаронов повернулся и ушел в гостиную, оставив Павлова с Катькой по-дурацки таращиться и напрягаться.
Зазвенело в баре стекло, подъехало к столу поближе кресло.
– О-о, да ты опять закурил, уважаемый коллега! – раздалось из комнаты. – Хреново тебе, значит!
– Вот такие у нас друзья, – сказал Павлов кошке. – Ладно, ты со мной или как?
Шаронов разглядывал тот самый «Курвуазье».
– Ты же за рулем, – сказал Павлов.
– Мне начальник ГАИ разрешил. Мы теперь друзья до гроба, я его суку крыть буду.
– Крыть? В каком смысле? Чем?
– Матом! Естественно, Бабаем. Щенки от лауреата Государственной премии, члена-корреспондента, секретного ученого и прочая… Я не много на себя взял? – Гость выразительно помахал бутылкой.
Павлов только рукой махнул. Коньяк он хотел отдать генералу, но после сегодняшнего представления это вряд ли имело смысл.
– О, сколько нам открытий… – проворковал Шаронов и вытащил пробку. – Чудных! Открыли. Налили. М-м… Будь здоров. М-м… Да. Все-таки это не для русского человека. Короче, уважаемый коллега. Ты свою красавицу что, на представление возил? Хотел министра впечатлить? И пока он будет от восторга чумной, выбить разрешение вести работы по гражданке дальше?
– Уже началось… – Павлов закрыл лицо руками.
– Ничего еще не началось. Во всяком случае Бондарчук шефу не звонил точно. Может, его уже расстреляли? – предположил Шаронов, весело скалясь. – И что там случилось, на представлении?
– Министр не впечатлился. Скорее наоборот.
– Еще бы. Да его буквально изнасиловали этими твоими рыжиками!
Павлов откинулся на спинку дивана. Ему опять захотелось уснуть и проснуться другим человеком. Свободным. Независимым. Счастливым.
– Откуда информация? Хотя да, прости, не имеет значения…
– Данные надежные. Гражданку твою заказал большой человек из администрации Президента. Достаточно большой, чтобы заставить кого угодно дать стране хоть угля, хоть птичьего молока… А знаешь, для чего заказывал? Не падай на пол – в подарок!
Павлов бросил взгляд на Катьку – та полулежала неподалеку и слушала. Так внимательно, будто понимала.
– Была идея осчастливить твоими кисками то ли президентов союзных государств, то ли еще кого близкого по уровню, – продолжал Шаронов. – Деталей не знаю. Может, арабским эмирам в личную охрану. Или какому-нибудь туркменбаши для оживления интерьеров дворца. Министр, понятное дело, возражал, но на него крепко наступили, как они это умеют. И шефу нашему тоже… Отдавили самолюбие. И все замкнулось на некоего завлаба. Есть у нас один, вроде динозавра, туша большая, мозги крохотные. А динозавр вместо того, чтобы отказаться делать непрофиль, с головой окунулся в работу! Тебе шеф не намекал, мол, трудно будет, сложно, вряд ли получится и вообще за каким дьяволом «теме К-10» брать на себя гражданку?
Павлов мотнул головой.
– Должен был! – настаивал Шаронов.
– Там ведь нечего выдумывать, – сказал Павлов уныло. Он уже знал следующую фразу коллеги. – Возьми исходник, чуть распусти в одном месте, немного зажми в другом. Перекрась. И готово. Это понятно любому идиоту. Даже из администрации Президента. Вывод был бы: не смогли, значит, не хотим. Вот почему на меня и не давили. Наверное. Мне так кажется.
– Выдумывать нечего, а ты тем не менее заказ слил! – выдал ожидаемую реакцию Шаронов. – Одаренно.
