Фиона сказала коллегам, куда она отправляется, но Брент появился в офисе только после ланча. Не хотел встречаться с Фионой — и вот результат. А все из-за того, что он не знал, как справиться с противоречивыми чувствами, одолевавшими его, но сейчас наконец разобрался и готов поговорить с ней. Однако первым делом необходимо убедиться, что с ней все в порядке!
Брент зашагал дальше, стараясь не представлять себе, что Фиона заблудилась в этой снежной круговерти. «Пожалуйста, не сбивайся с пути, пока я не найду тебя, Фиона».
Когда снег полностью покрыл тропу, Брент опять принялся громко звать ее. Надо было позвонить в службу спасения, а не пытаться найти Фиону самостоятельно. И утром он не должен был уходить и оставлять ее одну, когда между ними ничего не было решено.
«А знаешь ли ты, чего хочешь, Маккей? И что важнее, имеешь ли ты на это право?»
Фиона для него не просто рядовая сотрудница. Это-то он теперь полностью понял и признал. Он хочет ее… как женщину. А уж сколько времени это продлится, они решат вместе… Однако следует говорить с ней очень осторожно, чтобы не причинить боли. Впрочем, нужно предусмотреть, чтобы они не причинили боли друг другу, когда наступит неизбежное время расставания.
Пока же ему надо убедиться, что она цела и невредима. Брент не представлял, чем вызван такой обильный снегопад. Где это видано? Такого просто не может быть. Но вот сегодня случилось.
— Фиона! — прокричал он.
Никакого ответа. Брент зашагал дальше, решив, что поищет Фиону еще десять минут, а потом позвонит Линку и попросит вызвать помощь.
Когда Фиона появилась прямо перед ним, с бледным, испуганным лицом, все хорошо продуманные мысли Брента об их совместном будущем улетучились. Он просто сгреб ее в объятия:
— Ты цела? Я боялся, что ты не увидишь тропу. Ее уже совсем засыпал снег.
Руки Брента дрожали, когда он немного отодвинул Фиону от себя, чтобы рассмотреть повнимательнее.
Она была в пальто, но без шапки. Ее рюкзак и волосы были засыпаны снегом. Когда она посмотрела ему в глаза, уголки ее рта на мгновение опустились, затем молодая женщина сжала губы и в то же время попыталась улыбнуться:
— Со мной все в порядке. Я надеялась, что ушла не слишком далеко от стоянки, но все-таки заблудилась.
— Мне потребовалось больше часа, чтобы добраться сюда.
— Мне показалось, я один раз слышала, как ты зовешь меня, но я подумала, что… Я хотела… — Фиона осеклась и поежилась.
Брент прижал ее к себе:
— Ты совсем замерзла. Надо поскорее увезти тебя отсюда.
Голова его дернулась, но он умудрился при этом не выпустить Фиону, а потом закутал ее в еще одно пальто, которое захватил специально для этой цели, и повел по тропе к машине.
Брент держал Фиону за руку. Не отпускал. Он мечтал никогда, никогда не отпускать ее.
Эта мысль захватила его, закружилась вместе с белой круговертью, и пальцы Брента сжали ее пальцы. Он понял, что стояло за отчаянием и тревогой которые погнали его сюда, на поиски Фионы, когда он услышал по радио сводку погоды. Столь сильное беспокойство он не испытывал никогда.
Потому что в опасности оказалась Фиона. А Брент полюбил ее. Полюбил глубоко и серьезно, окончательно и бесповоротно, так, как влюбляются те, кто хочет сразу и навсегда. Как люди, которые мечтают о нормальной семейной жизни и верят, что она может у них быть.
Однако Брент не считал себя полностью нормальным. Как такое случилось с ним? Откуда он вообще может знать, что такое любовь? И как он сумеет любить такую женщину, как Фиона? Достоин ли он того, чтобы его полюбила она?
— Я и не заметила, что происходит с погодой. — Зубы Фионы выбивали дробь, когда она попыталась заговорить.
— Не имеет значения. Я нашел тебя, это главное. — Брент прижал ее к своему боку и растер ей руки, стараясь согреть.
Он не может без нее жить. Ее безопасность и благополучие значат для него больше, чем все остальное. Эти чувства сильнее, чем привязанность к Алексу и Линку, единственным людям на свете, с которыми он близок. А Фиона… Он любит ее. Но совсем не так, как любит Линка и Алекса, хотя любит братьев всем сердцем.
Он любит ее как мужчина женщину. Хочет, чтобы она всегда была рядом… Позже эта мысль обожжет его, когда он поймет несбыточность своего желания. Пока же ему надо вытащить ее из снежной бури и увезти в безопасное место. Надо сосредоточиться на этом.
— Побереги силы на то, чтобы выбраться отсюда, хорошо?
Она кивнула и обхватила себя руками.
Он не имеет права любить Фиону, он вообще не должен был заниматься с ней любовью, поскольку знал, что между ними ничего не может быть. Как он осмелился мечтать, что она примет его таким, каков он есть? Даже родной отец был не в силах сделать. Предательство отца очень сильно повлияло на Брента. Он всего добился сам, причем сделал это в одиночку. И в будущем ему предстоит быть одному, не считая, конечно, Линка и Алекса, которых тоже отвергли самые близкие люди. Иного не дано.
Брент пообещал себе, что вытащит Фиону отсюда, увезет в безопасное место, убедится, что с ней все в порядке, а потом осторожно отступит назад, останется для нее только боссом.
Он поддался соблазну, позволил себе помечтать о прекрасном, но эти мечты нереальны.
Снежные хлопья были тяжелыми и влажными, и Брент обрадовался, когда они добрались до того места, где тропа была обложена камнями. Приходилось пробираться на ощупь, и это еще больше замедлило движение, но зато они не сбивались с пути, а это было жизненно важно.
Наконец они одолели последние метры до крошечной стоянки. Машина Фионы была здесь, однако Брент усадил молодую женщину в свой пикап с включенным двигателем и обогревателем и закутал в одеяло. Потребовалась еще минута, чтобы засунуть записку под «дворник» ее машины с номером телефона и сообщением, что владелица находится с мистером Маккеем у него дома. Затем Брент забрал сумку Фионы, принес ей и поставил на пол, у ног.
— Я причинила столько хлопот. — Женщина взглянула на сумку, потом снова в сторону. — Мне следовало бы поехать на своей машине. — Но она с трудом шевелила губами, не говоря уже о том, чтобы вести автомобиль.
— Я оставил записку. Мы заберем твою машину позже.
Брент ни за что не позволил бы ей сесть за руль в таком состоянии и в таких погодных условиях. Помимо всего прочего, у него руки покалывало от стремления обнять ее, а тело истомилось от желания. Он чувствовал, что не владеет собой и слова так и рвутся с языка. Слова о том, как он беспокоился, и как обрадовался, найдя ее, и о многом другом. И это «многое другое» доставляло ему самое большое беспокойство.
Брент пристегнул Фиону ремнем безопасности и поплотнее закутал в одеяло.
— Держись. Сейчас мы выберемся отсюда.
Дорога, обычно занимавшая десять минут, заняла полчаса, но наконец они добрались до домика в горах, где он включил отопление на полную мощность, принес полотенца из ванной и согрел их на батарее.
