– Не обращайте внимания, Стас, – в очередной раз посоветовал Хусаинов. – Игорь шутит. Кстати, у нас в звене уже есть три талантливых пилота, места заняты. Но открыта вакансия гения.
– Я против, – возразил Чумак. – Стас! Не будь гением, ладно? Это утомительно для всех.
– И правда, – согласился Хусаинов. – Командир намучился из-за Сашки. Да и сам он намучился. «Лишение премии» – это было второе имя нашего гения.
– А «Выговор в приказе» – третье.
– А «Грубость и нетактичное поведение» – первое. Но как он чувствовал машину…
– Так же, как мы! – огрызнулся Чумак. – Просто у Пейпера гениальные рефлексы. Он на этом и попался в военкомате. Они, кретины, одного не учли: будет ли машина поспевать за его рефлексами.
– Истребитель успел бы.
– Кто же даст идиоту из экспериментального набора целый истребитель…
Стас слушал этот диалог, хлопая глазами. Он уже понял, что Чумак и Хусаинов – довольно странные офицеры. Но сейчас они с каждым словом казались ему все страннее.
«Где начинается авиация, там кончается дисциплина» – пять лет в училище от Стаса Васильева требовали, чтобы он ненавидел эту формулу всеми фибрами души, и к концу обучения он знал твердо: где начинается авиация, там кончается дисциплина. Однако эти двое не выглядели чересчур разболтанными для авиации. Они были… Вообще другие.
Ладно, решил Стас, главное, оба достаточно компетентны. А командир звена Бобров – вообще местная звезда. Был на двух войнах, отменный тактик, учитель, гуру и так далее. Если он терпел «гениального» Пейпера и терпит эту эксцентричную парочку, значит, я буду их внимательно слушать и все запоминать. А там поглядим.
– Простите… – острожно позвал Стас. – А что значит «попался в военкомате»? Начудил с тестами?
Чумак и Хусаинов синхронно повернули головы и оглядели Стаса, как редкую экзотическую зверушку.
– Не обращайте внимания, Стас, – сказал Хусаинов.
– Пейпер выдал гениальные тесты, – сказал Чумак. – Тут-то его и ухватили за хвост.
Стас надвинул фуражку на глаза, давая понять, что с него на сегодня хватит.
* * *
«Ворон» был прекрасен. Чумак и Хусаинов оказались предупредительны и добры. Личный механик Стаса, спокойный немногословный дядька, знал о машине все. Дело оставалось за малым.
Летать.
Стас выгонял машину из ангара, имитировал выход на взлетную и застывал в кабине с закрытыми глазами. Сидел так по доброму часу, а мог бы сидеть хоть сутками, но им обоим – ему и «Ворону» – уже мучительно не хватало воздуха.
Трижды они выкатывались целым звеном, чтобы новая машина ощутила место в строю. Впереди самостоятельно шел пустой штурмовик Боброва.
Стас все надеялся, что вот-вот Чумак не выдержит и уговорит контрольную башню дать им взлет. Полк едва шевелился, восстанавливаясь после учений. Начальство расползлось по отпускам, в том числе и «комэск-раз». Самое время для маленьких вольностей. На земле всем до лампочки, сколько пилотов сидит по кабинам, были бы самолеты в наличии. Вылетит звено без командира – никто и не заметит.
Ведь машина Боброва, «включенная на полную», это и есть Бобров, со всеми его знаниями и умениями. Командирский «Ворон» мог поднять звено и выполнить любую задачу.
Стас знал: им нельзя мешкать. Чтобы подготовить новую машину, заново добиться групповой слетанности и не выпасть из общего графика полка, надо было в темпе «откатать» всю учебную программу по второму разу от начала до конца.
Но Бобров куда-то пропал.
А Чумак молчал и делал вид, будто все идет как надо.
Через неделю утром в ангар заглянул «комэск-раз».
Старшие лейтенанты вовремя успели вскочить с чехлов.
– Вольно, – сказал комэск. – Ну-с, господа офицеры… Вы когда перестанете нарушать форму одежды? А?! И форму обуви! Что, Чумак, опять ноги потеют? Вы у меня дождетесь, я вам пропишу средство от потливости ног! Подумайте, как выглядите в глазах молодого пополнения!.. Здравствуйте, Васильев. Освоились? Знаю, что освоились. К вылету готовы? Хорошо, сейчас прокатите меня на спарке… Так я не понял, где Бобров?
– Болеет, – коротко доложил Чумак.
– Опять? Почему? Я не разрешал!
– Вы же были в отпуске, он сам заболел, – объяснил Чумак.
– Ну и зашли бы к нему, спросили, чего он болеет, – с неожиданным миролюбием сказал комэск. – Хватит уже хворать. Прямо сегодня и зайдите. И пускай завтра приступает. Согласно утвержденного плана.
– Есть.
– Пойдемте, Васильев. Прогуляемся, ножки разомнем, хорошо перед вылетом.
Комэск был низенький и пухленький – не толстый, конечно. При первом знакомстве Стас разглядел начальника поверхностно и лишь сейчас, когда тот семенил рядом, понял, откуда взялось его прозвище в полку – «Винни-Пух». «Пух» для краткости. Мало того, что прозвище. Это был еще и неофициальный позывной.
Звено, куда угодил Стас, в воздухе обзывалось «Бобры», а поименно – «Боб», «Чума», «Хус» и «Немец». Стас уже морально готовился к позывному «Вася», который ему таскать всю оставшуюся жизнь. В повседневной речи «Стас» произносится легко, а в горячке боя – поди выговори две согласных подряд. В лучшем случае получится «Таз». Тазом лейтенант Васильев не хотел быть категорически.
Командира полка Козлова в воздухе звали «Козел». Считалось, что Бобров летает получше, зато на земле Козлов забодает кого угодно.
– Освоились, значит… – повторил комэск. – Как вам звено, Васильев?
– Хорошее.
Комэск изучающе посмотрел на Стаса снизу вверх.
– Не обижают?
– Зачем? – искренне удивился Стас.
– Ну… – комэск замялся. – Ну и славно.
Некоторое время он молчал. Стас подметил, что комэск не только прогуливается, «разминая ноги». Глаза его так и бегали. Он инспектировал свою территорию.
– Когда начнете летать с Бобровым… – сказал комэск. – Непростой человек… Но надежный летчик. Очень дисциплинированный… В воздухе. Очень четкий… А ваша задача сейчас – помогать машине держать строй. Бояться она еще не умеет, вот и пускай ходит за Бобровым, как привязанная. Куда он пошел, туда и вы, куда он стреляет, туда и вы стреляйте.
– Понял.
– Следите за ведущим, учитесь. «Вороны» должны беречь себя, но при этом обязаны выполнить задачу. Очень тонкая грань. Я не представляю, в каких еще войсках она так остро э-э… Так остро. Бобров чувствует эту грань. Постарайтесь и вы ее поймать.
Их догнал камуфлированный джип, неуместно веселенький на серой бетонке между серыми ангарами. Комэск и Стас вытянулись в струнку.
– Вольно, вольно, – сказал Козлов, протягивая руку комэску. – Подвезти?
