— Допустим, насчет «никак не соотносятся» — это ты хватил, — не согласился Доктор. — А потом, слушай… а если они в нее все-таки попали?
Мастер вопросительно посмотрел на Боцмана, который потихоньку, мелкими шажками, приближался, развесив уши и делая вид, что по-прежнему несет караульную службу. Сильвер с места не сдвинулся. Он дрых.
— Нет, — сказал Боцман. — Тут не ошибешься. Попал — упал.
— Принимая во внимание строение ткани… — начал Доктор.
— Ты хочешь сказать, — перебил его Мастер, — что такую квазиживую зверюгу пульсатор может и не взять?
— Как с тобой все-таки тяжело! — сказал Доктор. — Вечно ты все заранее обдумал!
— С каждым днем все хреновей и хреновей, — пробормотал Мастер очередное свое заклинание, опуская глаза. — Прости, но у меня есть совершенно четкие данные о воздействии пульсатора на живой организм.
— Что значит «живой»?! - Доктор ощутимо повысил голос.
— Человек. Не охотник, конечно. Посторонний человек.
— Ну?
Мастер обвел глазами присутствующих, криво улыбнулся и, повернувшись к Доктору, произнес четко, как на докладе:
— Точечный импульс стандартной мощности. Дистанция около пятидесяти метров, зона поражения — голова и плечи. Несколько минут — шок, около часа — нечто вроде сна. Затем пришел в себя, координация движений ощутимо нарушена, но в трезвом уме и, что самое обидное, в здравой памяти.
— Как же так вышло? — пробормотал Доктор.
— Пытался ночью на улице сфотографировать экипаж одной нашей машины. Ребята домой ехали, с оружием. Сразу после охоты. Сам понимаешь — условный рефлекс…
— Боже мой! — почти простонал Доктор. — И где он сейчас?
— Я думаю, в Штабе. И уверен, что скоро его тебе подсунут для промывания мозгов. Его и еще одного деятеля. Но, чую я, утечка будет.
— Ну, вы даете, мужики! — покачал головой Доктор. — Что ж ты молчал?!
— Тебя Штаб вызывал?
— Нет, пока нет…
— Ничего, скоро вызовут. Убивать этих двоих резона нет. Значит, блокада памяти. — Мастер говорил легко и спокойно, будто лекцию читал. Доктор нехорошо глядел на него исподлобья. Лицо пожилого мужчины кривилось, как от зубной боли.
— Боже мой… — снова простонал он.
— Придется, — сказал Мастер. — Заставят. В конце концов, ты же не настоящий врач. Ты не связан клятвой Гиппократа…
— Я связан клятвой идиота! — рявкнул Доктор. — Я связался с бандой шизофреников и вот только сейчас начинаю понимать, как же я с вами со всеми попал! Ты думаешь, это очень весело — блокада памяти? Да это хуже, чем резать по живому без наркоза… Я себе, если надо, руку зубами отгрызу. А в другого нож воткнуть — нет уж, увольте. А такая агрессивная терапия — это хуже любого ножа! Сердце кровью обливается… Как же вы так, ребята, а? — Доктор посмотрел на Боцмана, потом на Китайца, потом отчего-то на обрез у Бенни на коленях.
— Он сам нарвался, — сказал Мастер. — И поверь, он знал, на что шел. Только он рассчитывал, наверное, на пулю. А огреб кое-чего похуже.
— А ты-то с чего взял, что похуже? — спросил Доктор.
— Додумался.
Доктор снова обвел взглядом присутствующих. Он уже вроде бы успокоился, и в его глазах загорелся огонек пристального и не очень приятного интереса.
— Только ты додумался или кто-то еще?
Мастер скрежетнул зубами и сунул Доктору под нос кулак. Правой рукой он на всякий случай продолжал обнимать Карму, зная ее манеру приходить на помощь, даже когда не просят.
Высказаться Мастеру помешали. В недрах технички снова зажужжал моторчик, и кабель начал сматываться. Это было так неожиданно, что люди вздрогнули. Собаки даже ухом не повели.
— А?! - гневно вопросил Мастер, тыча пальцем в сторону фургона. — Каково?! Вот отсюда мы поняли, что внутри кабеля есть и канал связи. Причем остаточный фон дырки его не колышет. Наши рации до сих пор хрипят и пукают, а этим — хоть бы хны! Черт знает что такое. О собственном оружии ничего не можем выяснить… Хоть на собаках эксперименты ставь.
— На собаках нельзя, — сказал издали Китаец.
— Да это я так… — смутился Мастер. Он уже остывал. — Сгоряча. Действительно, зачем на собаках, когда людей навалом. Бегают, понимаешь, всякие с фотоаппаратами…
— Послу-ушай, — протянул Доктор. — Так ты это нарочно устроил! Экс-пе-ри-мен-татор! Да?
— Боже упаси! — Мастер конвульсивно перекрестился, чего за ним в Школе никогда раньше не замечали. — Но не нужно было этому репортеришке лезть куда не след, понимаешь?
— Это ты мне говоришь или себя уговариваешь?
— Вот уже… — Мастер посмотрел на часы, — двадцать один час я занят только тем, что себя в этом убеждаю. Я обязан защищать своих людей, даже если они совершают ошибки. Иначе конец охоте… Китаец! Ты что, обезумел?!
Китаец, который в этот момент крепил за край транспортера альпинистский шнур с узлами, затрясся всем телом, как пудель в ожидании взбучки.
— А-а что? — пробормотал он, поворачиваясь к Мастеру. В глубине тоннеля зашуршало — ползла вверх по ленте транспортера лучевая пушка. Шериф бросился к люку и, тихо завывая, вновь принялся исполнять свой приветственный танец, немилосердно колотя хвостом Бенни, который плевался и заслонял лицо руками.
— Когда Абрам туда спустился? — спросил Мастер тоном, от которого поежился даже Доктор.
— Д-двадцать минут…
— Когда ты ему шнур бросил?!
— Ой… — только и выдохнул Китаец. Он допустил одно из страшнейших нарушений техники безопасности. Независимо от наличия радиосвязи или присутствия экстрасенса, способного засечь местоположение и эмоциональное состояние находящихся внизу людей, первое и главное, что должен был сделать Китаец, отправив Абрама в подвал, — бросить ему веревку. Китайцу стало так нехорошо, так больно, так стыдно, что он даже и не понял, как очутился задом в сугробе, с расстегнутым воротом, а Доктор делал над его головой какие-то замысловатые пассы руками, и Бенни, тоже в нарушение инструкции бросивший пост, сыпал ему пригоршнями за шиворот снег. Подбежавший Мастер оттолкнул Бенни к люку, склонился над Китайцем и сунул ему в зубы горлышко фляги. Лицо у Мастера было такое, будто он вот-вот заплачет. Китаец испугался и послушно глотнул. Во фляге был коньяк, да еще какой!
Китаец глотнул еще, потом еще, потом флягу у него отняли, он часто-часто задышал, и вдруг из его глаз-щелочек бурным потоком хлынули слезы. Доктор что-то шипел Мастеру насчет «нервного истощения», перекошенный Мастер рычал ему, что «скоро всех поубивает». Китаец рыдал и утирался рукавом. Абрам стоял рядом на коленях и бормотал: «Что такое, что такое?» Джон тыкался в лицо холодным носом и глядел на всех бешеными глазами, ища обидчика. И посреди всего этого безобразия Шериф припер к стенке техников и не давал им шагу ступить. Карма, как всегда в трудных ситуациях, держала спину хозяина и высунувшуюся из двери технички испуганную физиономию встретила таким ревом, что бедолага просто рухнул внутрь фургона. А Карма встала передними лапами на порог и разразилась в адрес техника оглушительными проклятьями.
