Вестгейт мелко затрясся всем телом. Казалось, он сейчас зарыдает.
— И это твоя проблема, ясно?! - рявкнул Игорь. — Твой «акцент»! Но меня он не касается! Меня не фачит, чей ты сын, понятно?! У меня своих проблем вагон! И ты не смей, зараза, тащить в мою жизнь свои долбаные комплексы! Подлечился бы для начала! В собственных заморочках разобрался! Тебе, психологу, сам бог велел! Всех бы вас, мать вашу, по больницам разложить… Дышать уже нечем, одни психологи вокруг! А некоторые еще и в братья набиваются! — Он снова начал заводиться.
— Но ты ведь сам только что сказал, что мое происхождение сомнительно! — Вестгейт тоже повысил тон и даже левую руку высвободил. — Поэтому не надо себя обманывать, тебе есть до этого дело! Тебе тоже нужны факты! А вот это что, плохое доказательство? — Он ткнул пальцем, указывая на свое лицо.
— Я тебе покажу минимум два лица ничем не хуже. Костенко и Ларин. Да таких физиономий полным-полно в любой стране, где есть родовая аристократия! Это у нас они редкость…
— Если это не доказательство для тебя, то доказательство для него! Потому что он обо мне знает!
— А ты его хоть раз в жизни видел?
— Нет! Нет! — пролаял Вестгейт. И Игорю вдруг стало его жалко.
— Ты дурак, — сказал он беззлобно. — Я узнал о твоем существовании за час до нашей встречи. И первая моя реакция была — отторжение. По той же самой причине, до которой додумался ты. Потому что Служба уверена, что ты Волку интереснее, чем я. Но я напрягся и заставил себя тебя полюбить. И у меня это, мать-перемать, получилось! И когда ты там в кабинете дурочку валял, я искренне тобой любовался! А ты… А ты… Сука ты! Говно ты, вот ты кто после этого!
Вестгейт, надувшись, смотрел куда-то вперед.
— А я, может, всю жизнь мечтал о брате! — с вызовом заявил Игорь. — Которым хотелось бы гордиться! Который бы мне верил и верил в меня! И наоборот! Я же… Я даже собаку завести не могу! От меня женщины уходят через неделю, ну, максимум через месяц! Не могу я ни о ком заботиться, у меня все силы уходят на борьбу с собой… Я тебя, может, двадцать лет жду не дождусь! А ты мне тут спектакли закатываешь…
— И все ты врешь, — сказал Вестгейт очень спокойно. — Знаешь, я пойду. Ты не беспокойся, я материалы сейчас просмотрю на Службе. Но от тебя мне, извини, пожалуйста, блевать хочется.
— Скатертью дорога, — пожелал Игорь.
Когда дверь за Вестгейтом закрылась, Игорь сделал музыку погромче, сложил руки на груди и насупился. Долгожданная операция сорвалась, еще не начавшись. «Сейчас Вестгейт все доложит, и меня отстранят. И когда я теперь увижу Волкова, черт его знает. Скорее всего никогда. Впервые в жизни мне захотелось его увидеть не для того, чтобы плюнуть в лицо. А для того, чтобы поговорить по душам. Потому что этот, блин, Вестминстер — это чертовски интересно. Если я не ошибаюсь, то история его появления на свет — просто трагедия Шекспира. Это же, елки-палки, случай из тех, что показывают в кино, но которых не бывает в жизни. Потому что ни один более или менее умный мужчина не согласится на такое. Или не выполнит потом условий договора».
— Ублюдок ты, Винчестер, — сказал Игорь. — А я тебе, козлу, так обрадовался…
* * *
Когда раздалась трель домофона, Игорь играл с кляксой. Черный мячик, пульсируя от наслаждения, катался туда-сюда по столу, а Игорь старался прихлопнуть его ладонью. Это у кляксы была любимая забава. Она ее сама выдумала.
Слегка задыхаясь, Игорь подошел к двери и нажал кнопку.
— Игорек, к тебе прошли только что, — сказал вахтер. — У него наша карточка, но я его раньше не видел и вот решил…
— Тебе стало интересно, да? — хмыкнул Игорь. А про себя подумал — однако любопытный поворот! Он был дома уже два часа и все это время ждал звонка от Королева с матерной руганью и выговором в приказе. А вместо этого, судя по всему, приперся братец.
— Он тебе не родной, случаем? — спросила вахта. — Вы здорово похожи…
— И ничего мы не похожи, — возразил Игорь. — А так… Считай, родной.
— Ну, приятно расслабиться, — пожелала вахта и отключилась. И сразу же загудел дверной звонок.
Машинально, по отработанной годами привычке, Игорь шагнул за небольшой уступ, образующий в прихожей мертвую зону, и нажал еще одну кнопку. Дверь стала прозрачной. Игорь обомлел. За дверью на самом деле стоял Вестгейт. Но боже милостивый, что с ним стало!
Красавчик точно заглянул на Службу и побывал как минимум в медпункте и в костюмерной. Лицо у него оказалось чистеньким, как будто и не били по нему, а одет он теперь был в точности, как Игорь, — джинсовый костюм, черная футболка и ковбойские сапожки на низком каблуке. Волосы у Вестгейта были слегка взлохмачены. В руке он держал небольшой саквояж.
Игорь отомкнул замок, и дверь убралась в стену.
— Здравствуй, — сказал Вестгейт. И опять Игорю пришло на ум слово «балансировка». Интонацию приветствия Всетгейт подобрал так гениально, что одним словом было объяснено и сказано все. «Вот так же, наверное, умел говорить с людьми отец, — подумал Игорь. — Только у братца это умение «поставлено», и он таки редкий неврастеник. А Волков обладал природным даром общения и был скорее всего нормален». Тем не менее, если бы Игоря спросили, на кого похож сейчас Вестгейт, он бы ответил — на сошедшего со старого видео Игоря Волкова.
Игорь помотал головой, отгоняя наваждение, и махнул гостю: проходи. Вестгейт кивнул, вошел и деликатно остановился в дверях гостиной.
— Я вот только одного не могу понять, — сказал Игорь вместо приветствия, направляясь к бару. — Ты садись, садись. Меня вот что интересует. Ты же магистр психологии. Как ты позволил этому дурацкому комплексу так собой завладеть? У тебя же руки тряслись! А туда же — дипломат, разведчик… Боец невидимого фронта.
В зеркальной стене бара Игорь увидел, как Вестгейт напрягся было, но тут же взял себя в руки и горько улыбнулся.
— Люди отчего-то не хотят понять, что психолог — он прежде всего тоже человек, — сказал Вестгейт. — И сегодня у психолога выдался чертовски трудный день.
— Ты давно обо мне знаешь? — спросил Игорь, передвигая бутылки в поисках хотя бы относительно полной.
— С детства, — пожал плечами Вестгейт. — Сделай мне бурбон, пожалуйста.
— Чего?
Вестгейт поднялся с дивана, подошел к Игорю и через его плечо заглянул в бар.
— Н-да, — сказал он. — Извини. Значит, будем пить водку.
Игорь с облегчением задвинул дверцу.
— Холодную, — уточнил он и отправился на кухню. Открывая холодильник, он вдруг ощутил легкое беспокойство. И глухой шлепок падающего тела не заставил себя ждать. Громко выматерившись, Игорь ухватил запотевшую бутылку за горлышко и бросился в гостиную.
