Завтра в предвкушении чуда, помня лишь, что она для Вестгейта увлекающаяся и страстная женщина, Сэмми придет в бар «Джойс» чуть позже восьми. К сожалению, Вестгейт этим воспользоваться не сможет, а она лишь поймет, что решила немного посидеть со стаканом мартини.
И что-нибудь да произведет на нее неизгладимое впечатление.
— Ты что, старина, перебрал? — спросил Томми, подходя к машине. — Какой-то у тебя видок… Потусторонний. Точно говорю, последний бокал ты выпил напрасно. Зря.
— Да, — кивнул Вестгейт, но только не Томми, а своим мыслям о том, что произошло сейчас. — Понятия не имею, зачем я это сделал.
— Эй! — сказал Томми обеспокоенно. — Ты в порядке? Садись в машину, дружище. Поедем.
Вестгейт поднял на Томми глаза, устремленные куда-то внутрь.
— Странный я человек, Том, — сказал он горько. — Вечно мне чего-то не хватает. Начинаю искать. И каждый раз, как доберусь до этого «чего-то», гляжу — а это совсем не то, что нужно.
— Философ! — усмехнулся Томми. — Жениться тебе надо. Садись, поехали.
— Дай-ка мне еще сигарету, — попросил Вестгейт. — И поезжай. Я, пожалуй, немного пройдусь. А потом возьму такси.
— Уверен? А то…
— Уверен, — сказал Вестгейт. Он действительно не чувствовал ни малейших угрызений совести. Но сесть в машину рядом с Сэмми почему-то оказалось выше его сил.
* * *
На работу Игорь прибыл в чрезвычайно дурном расположении духа. Он так и не смог переварить до конца полученную вчера информацию и совершенно не представлял, как ему теперь себя вести. То есть держать себя с окружающими нужно было по-прежнему. А вот что делать, чтобы новое знание не прорвалось наружу, он пока не придумал. Очень уж это знание оказалось неуместным. Игорь и сам не предполагал, что будет чувствовать, если подтвердятся давно возникшие у него подозрения.
А почувствовал он только страх. Элементарный страх за свою жизнь.
Глядя под ноги, Игорь сунул в турникет пластиковую карточку и шаркающей походкой затащил неподатливое тело на Службу.
— Игорь! — раздался из дежурки полный облегчения возглас. — Доброе утро!
— Сомневаюсь, — ответил Игорь, с трудом поднимая глаза на знакомого сержанта. — И чего в нем доброго?
— Ты пришел, — объяснил сержант. — Давай сюда!
— Что такое?! - Игорь машинально набычился и привычно упер руки в бока.
— А то, что тебя второй час ищут, вот что! У меня уже лычки с погон сами отстреливаются… — проворчал сержант, нажимая кнопки на своем терминале. Про лычки он шутил. Игорь отлично знал, что сержант на самом деле как минимум капитан, а его помощник с погонами рядового, меланхолично кивающий в такт словам командира, — лейтенант. Центральный офис Службы упорно маскировался под статистическое управление.
— О господи… — пробормотал Игорь, заходя в дежурку и стараясь унять предательскую дрожь в ногах. Он все еще не был готов разговаривать с людьми, которые знали, что он — сын Волкова. Когда выходил из дома, думал, что готов. А оказалось — нет.
— Леночка, он пришел, — сообщил терминалу сержант-капитан. — Что мне ему сказать?
— Ну-ка, пусть мне покажется, гад такой! — раздался в динамике звонкий девчоночий голосок.
При звуке этого голоса Игоря затрясло буквально с ног до головы, но он послушно вполз в поле зрения камеры.
«Только не бежать! — приказал он себе. — Побегу — могут подстрелить, и тогда все, конец, тут же заработаю промывание мозгов. Проклятье! Неужели Лавров все-таки засветился с этой кражей?»
— Боец! — позвала «Леночка», она же первый референт директора Службы. — Ты в порядке?!
— Ну… Не очень, — промямлил Игорь, припоминая колоссальный список былых своих прегрешений и терзаясь надеждой — а вдруг это не Лаврова поймали, а всплыло что-то другое, не такое опасное для жизни?
— А в чем дело? — озабоченно спросила Лена. — Тебе все еще дурно? Что же ты…
— Да не! — отмахнулся Игорь сварливо. — Погода замучила.
— Ах, погода! — саркастически обрадовалась Лена. — Боец, ты вообще знаешь, который час на дворе, а?
— Ну полдвенадцатого.
— А во сколько надо на работу приходить?
— Ну…
— Нет, ты мне скажи, во сколько?!
— Лен, я сегодня пришел на полчаса раньше обычного.
— Игорь, милый, ты понимаешь, что Папа тебя заказал на девять тридцать? И я тебя, негодяя, уже третий час покрываю! Что у тебя с телефоном?!
Игорь отстегнул от пояса телефон и собрался было разыграть пантомиму, но сержант моментально выхватил трубку у него из руки и принялся ее придирчиво обнюхивать.
— Постыдился бы, — сказал ему Игорь строго.
— Леночка, а он ведь сломан у него! — радостно воскликнул сержант.
— И как он это сделал? — поинтересовалась Лена. — Давай, Боец, рассказывай! Я тоже так хочу…
— Лен, — сказал Игорь тоном, не терпящим пререканий. — Кончай этот спектакль. Я виноват. Я приношу тебе извинения. Но сломать наш телефон невозможно. Он может сломаться только сам. Я сейчас пойду в оружейку и его поменяю.
— Тьфу! — раздалось из динамика. — Через пятнадцать минут чтоб был в приемной! Никуда по дороге больше не заходи, у себя в отделе не отмечайся, иди прямо ко мне. Понял? Это приказ! И запомни, даром тебе это не пройдет!!!
— Он будет, Леночка! — проблеял сержант. — Мы проследим!
— А ты, Карпухин, за него не заступайся!
— Да я…
— Боец, ты понял меня?!
— Так точно. Никуда не захожу, у себя не отмечаюсь, к тебе прибыть в одиннадцать сорок пять.
— В гроб ты меня загонишь, — сообщила Лена и отключилась.
Игорь с сержантом крепко пожали друг другу руки. Помощник дежурного зажимал рот ладонью и усиленно моргал.
— Ты чего натворил? — спросил Игоря сержант.
Игорь прищурился. Он все никак не мог понять, что происходит. Ему уже приходилось бывать у директора Службы, но никогда его не вызывали вот так — внезапно и с явным нарушением режима.
— Не знаю, — честно признался он. — За мной уже столько всего числится, что я понятия не имею, какая такая история наверх просочилась.
— Между прочим, твой Спецотдел еще не в курсе, что тебя ищут, — заметил сержант. — Ленка именно мне приказала тебя отловить. И не по связи, а лично приказала, когда на работу пришла. Так что ты действительно топай прямо к ней. Дело серьезное.
— Ничего себе… — пробормотал Игорь. Все это время голова его работала с бешеной скоростью, просчитывая варианты развития событий, и ее таки заклинило. Теперь он уже окончательно ничего не понимал. — Если такая секретность, так на фига эта истерика по интеркому?
