Девушка откинула одеяло, спустила ноги с кровати и потянулась за одеждой. Тим улегся на живот и завороженно глядел, как исчезают под тканью обожаемые им ноги, золотистый островок между ними, гладкий молодой живот, упругие чуть тяжеловатые груди…
— Ты прекрасна… — прошептал он.
— Пойдем вниз чай пить, — сказала она.
— …хотя не исключено, что сбудется пророчество Нострадамуса, — размышлял Тим вслух, спускаясь по лестнице на первый этаж. — Если старик Мишель не ошибся и если ученые правильно расшифровывают его записи, то Генриху Счастливому уже десять лет.
— Это кто? — спросила Ольга безразлично, накрывая на стол.
— Будущий гениальный воитель и президент Объединенной Европы. Понимаешь, по Нострадамусу, в двадцатые годы следующего века начнется страшное мочилово по всей планете. Белые против черных, желтые против всех, мусульмане тоже… против всех. Самое интересное, что, если верить Нострадамусу, все эти армии будут транзитом идти через нашу территорию. Мало не покажется. Но Генрих победит, и те, кто останется жив, об этом не пожалеют. Во всяком случае, если воспринимать Нострадамуса всерьез.
— А если нет? — по-прежнему безразличным тоном произнесла Ольга.
— А если нет, — вдруг разозлился Тим, — тогда командовать будут наши. И разведут «совок» на всю планету. Ты Оруэлла читала? Это что, лучше, по-твоему? Когда весь земной шар трясется над тем, как бы половчее талоны отоварить?!
— Да уж! — впервые улыбнулась Ольга с момента, когда Тим продемонстрировал ей бублик. — Это будет весело… Давай садись… декабрист!
— В Сибирь за мной поедешь? — мгновенно спросил Тим, подходя к ней ближе.
— Ты это серьезно? — выпрямилась Ольга с чайником в руке.
— Отдай посуду, уронишь. — Тим отобрал у нее чайник, сунул его, не глядя, на стол и попытался обнять девушку. Она увернулась, переставила чайник на подставку и, закусив губу, принялась рассматривать Тима, будто увидела его впервые.
— Надвигается беда, — сказал Тим серьезно.
— Перестань меня запугивать, — попросила Ольга.
— Надвигается беда, — повторил Тим. — Так или иначе, а ее не избежать. Не психотронная война будет, так ядерная. Но я подозреваю, что нам есть где спрятаться. И, может быть, из этого убежища получится не только наблюдать, но и влиять на происходящее. Затормозить этот процесс, а то и обратить во благо.
— Все-таки у тебя мания величия, — произнесла Ольга задумчиво.
— Я просто в курсе, что творится, — покачал головой Тим. — Я сенс. Я это нюхом чую.
— Да что ты там унюхал?! - взорвалась Ольга. — Ну что?!
Тим присел за стол и аккуратно разгладил скатерть перед собой.
— Вот уже вторую неделю меня кто-то зовет, — произнес он тихонько. — Источник сигнала далеко на востоке. Где-то в предгорьях Урала, как я понимаю. И сигнал подает друг. Оттуда исходит такое… Понимаешь, солнышко, на этом языке нельзя врать. У биоэнергетики природа другая, она для обмана не приспособлена. А я чувствую, что там, откуда идет сигнал, нас ждет убежище. Надежное, комфортабельное и на всю жизнь. Раз я это чувствую, значит, так оно и есть. Конечно, это не летающая тарелка какая-нибудь, не чужой корабль. Их, наверное, вообще на свете нет.
— И на том спасибо, — пробормотала Ольга.
— Но там друг, — твердо произнося слова, уверенно сказал Тим. — Друг, который обеспечит нас всем необходимым. Он такой… Гуманный в лучшем смысле этого слова. Теплый, сильный, очень умный. И… — Тим запнулся и весело блеснул глазами. — И мохнатый, — заключил он.
— Сам ты мохнатый, — вздохнула Ольга, садясь напротив и принимаясь разливать чай.
Тим забарабанил пальцами по столу. Ольга придвинула ему чашку. Он благодарно кивнул, но к чаю не притронулся.
— В общем, или я уеду, или я останусь здесь, — сказал он после минутного раздумья.
— Уезжай, — посоветовала Ольга не без вызова в голосе.
— С тобой.
— Тимка, ты не понимаешь, о чем меня просишь.
— Да, наверное, не понимаю, — сказал Тим с неприкрытой горечью.
Ольга отставила чашку, протянула через стол руку и накрыла ладонью нервно подрагивающие пальцы Тима.
— Ты необыкновенный человек, Тимка, — сказала она. — Я не хочу тебя потерять. Но ты своей просьбой… Понимаешь, есть ведь еще и мои интересы. Верно?
— Если ты останешься здесь, у тебя уже не будет собственных интересов.
— Погоди, не перебивай. Мне двадцать три. И сейчас, пока есть возможность, я хочу позаботиться о своем будущем. Раньше все было просто, все было рассчитано на сто лет вперед. Я бы делала свой промдизайн в какой-нибудь конторе, рисовала для души картинки… Замуж вышла бы… Теперь все не так, все сложнее, но зато и возможности совсем другие. Понимаешь, Тим, если дальше все пойдет, как идет, то реклама в Союзе будет развиваться с огромной скоростью. И если я не буду дурой…
— Вот уж кем ты не будешь.
— Точно. Я скорее буду стервой. В общем, Тим, все идет к тому, что через год у нас с одной девчонкой будет на пару свой бизнес. Дизайн-студия. И полиграфия. Календари, плакаты, макетная реклама. Понимаешь, Тимка, мне слишком дорого обошлось то место, которое я сейчас занимаю. Мне слишком здорово пришлось себя переломить. Я-то мечтала совсем о другом, ты же знаешь… Но зато если я не поведу себя глупо, то рожать буду в хорошей клинике и у моего ребенка будет все.
— Это что-то позитивное, — улыбнулся Тим. — Я-то думал, что ты вообще рожать не хочешь.
— А сегодня, милый, рожать никто и не собирается. Кого хочешь спроси. Ты пойми меня…
— Я понял.
— Тимка, я правда тебя люблю. — Ольга встала, подошла к Тиму сзади и снова запустила руки в его волосы. — Пожалуйста, Тим… — прошептала она. — Давай больше не будем об этом, ладно?
— Ладно, — вздохнул Тим. — Только ты все-таки подумай, хорошо?
— Хорошо. А может, все уладится как-нибудь, а?
— Уладится, — кивнул Тим покорно. — Как-нибудь да уладится. Непременно. В ту или иную сторону. Тем или иным образом.
— Заткнись, — сказала она, наклонилась и поцеловала его так нежно, что Тим чуть не зарычал от предчувствия расставания, которое ждет впереди.
* * *
Кончался вторник, и Тим сидел у открытого окна, любуясь закатом и стараясь не обращать внимания на зов, настойчиво стучащийся в затылок. Этот новый фактор ощутимо сбивал его с толку. Он принес в его жизнь смутную надежду на спасение, на компромиссный вариант, когда и Проект будет сыт, и Тим останется цел. Но все равно хотелось сбежать в город, где выше уровень энергетического шума и зов не так явственно слышен.
