Не сплоховали только Боцман и Сильвер. Боцман вернулся на позицию с пульсатором наперевес, готовый устранить любую неожиданную опасность. Сильвер вообще остался сидеть, где сидел. Это была единственная собака в Школе (а может быть, и в мире), способная заснуть сидя. Вот он и дремал себе.
Спас положение, как всегда, Мастер. Правда, выбрав не самый деликатный прием. Однажды он таким образом затормозил грандиозную собачью драку — ровно на секунду, но за это время десять хозяев успели схватить за ошейники десятерых разъяренных псов. Мастер просто сжал кулаки и во всю глотку заорал:
— Стоя-я-я-ать!!!
Кажется, он хотел еще прибавить «Вашу мать!», но закашлялся.
Тем не менее обстановка разрядилась. Карма отскочила к хозяину. Абрам схватил Шерифа за охвостье. Доктор помог Китайцу подняться на ноги. Только Бенни остался стоять, опираясь плечом о стену, в позе человека, которого мучительно тошнит. В наступившей тишине оказалось, что он смеется, и слезы у него текут еще обильнее, чем у Китайца.
В техничке заворочались, и мрачный голос произнес:
— Мужики, вы все больны.
И тут словно открылся клапан — все, в том числе и прижавшиеся к стене техники, разразились гомерическим хохотом. Люди смеялись как ненормальные, держась за животы, отдуваясь, показывая друг на друга пальцами. Бенни упал. Китаец опять сел. Псы с радостным лаем прыгали вокруг — им явно понравилась такая перемена обстановки. Вакханалия продолжалась несколько минут, пока наконец Мастеру не перехватило горло и он не замолк, задыхаясь. Постепенно стихли и остальные. Доктор грозно высморкался в громадный клетчатый носовой платок и сказал Мастеру:
— Напишешь заявку на внеочередную профилактику. Прямо в этом месяце. Потом всю Вторую — в Лагерь. Или я ни за что не отвечаю. Ты людей загнал.
— Да пош-шел ты! — весело ответил ему Мастер. — Пятый?
Абрам шагнул вперед и изобразил подобие строевой стойки.
— Свидетельствую полное гашение инородной активности согласно показаниям дисплея.
— Бенни? Бенсон, чтоб ты сдох! Хватит ржать!
— Порядок, Мастер, — пробормотал Бенни, все еще подхихикивая. — Готов подписаться. Вывели начисто.
— А рация все фонит, — ввернул Китаец. — Ничегошеньки не слышно.
— Дальше будет только хуже, — пообещал Мастер. Он сунул руку за пазуху и вытащил маленький — в размер обычной кредитки — кусочек пластика. Старший из техников, крепкий еще пожилой мужик лет за пятьдесят, вскарабкался в свой фургон и через минуту вернулся с компьютером. Официальные лица уселись на ящики, точнее — провалились в них, и ввели свои коды в заранее подготовленный типовой акт. Копию старший техник сбросил Мастеру на его карточку. Мастер участвовал в этой процедуре в черт знает какой раз. Сначала — как член комиссии со стороны Школы, потом — как старший на объекте, и каждый раз его безумно раздражал компьютер Техцентра. Мастер никак не мог избавиться от ощущения, что этот суперноутбук, способный работать при любой температуре, любом давлении и любой влажности (в том числе и под водой), сконструирован с одной только целью — чтобы никому и никогда не давать повода заглянуть внутрь принадлежащего Техцентру фургона.
Мастер уложил карточку обратно в карман.
— Ладно, отцы, — сказал он техникам устало. — Желаю вам счастливого полета.
Техники молча кивнули и убрались. Ветхий на вид грузовик взвыл стартером и мгновенно завелся. Слышно было, что двигатель у него совсем не простой. Всего за несколько минут пропихавшись кое-как задом через узкую арку (охотники даже подпрыгивать стали от нетерпения), техничка бодро развернулась и, резво взяв с места, исчезла в ночи.
— Уходим, — тихо сказал Мастер. — Мы уходим. Я очень, очень хочу домой.
* * *
— Следующий вопрос, — сказал Генерал. — Тебе, мальчик, не кажется, что у нас слишком много вопросов к тебе накопилось?
— Это даже приятно, — ответил Мастер, сладко улыбаясь. — Обычно ведь у нас взаимоотношения сухие, черствые, товарно-денежные. А тут просто любовь какая-то…
— Ну-ну, — протянул Генерал. — Посмотрим, добьемся ли взаимности. Значит, вопрос номер два. — Он принял у Очкарика очередной листок и, прищурившись, начал его рассматривать. — Значит, так. Вчера в ноль пять пятнадцать техничка, возвращаясь с расчистки, обнаружила за собой «хвост», о чем немедленно доложила. Водителю приказали уйти на запасной маршрут, и тут «хвост» отвалился. Замены «хвоста» не последовало. Вот такой вот инцидент. Интересно? — Генерал коротко глянул на Мастера и снова опустил глаза в свое донесение.
Мастер подвинул к себе пепельницу.
— Интересно, — сказал он. — А как это — «понял, что обнаружен»? Я в школе КГБ когда учился, до слежки не дошел. Меня раньше оттуда поперли за аморалку. Как машина слежения может понять, что ее засекли?
— Ты меня достал с этой школой КГБ, — сказал Генерал. — Все зависит от поведения объекта. Захочет он, чтоб «хвост» был в курсе, — сделает. Тут было наоборот. Технички водят мастера, у них рука не дрогнет, — а «хвост» взял и отвалился.
— Надо же! — Мастер аж губу выпятил в притворном изумлении. Нагло притворном. — А может, это и не «хвост» был вовсе?
— Человек крутит те «хвосты», на которые натаскан, — поучительно сказал Генерал. — Ты, например, под собачьи заглядываешь, а мы — в меру способностей, так сказать… В общем, поверь специалисту.
— Мне это так понимать, что меня в задницу послали? — осведомился Мастер. — Да еще и в пёсью? — Он прищурился и театральным жестом раздавил в пепельнице окурок.
— Ты перестанешь издеваться? — спросил Генерал кротко.
— Нет! — рассмеялся Мастер. Некоторое время он противно хихикал, не открывая рта и переводя смеющийся взгляд с Генерала на Очкарика и обратно. Те с интересом изучали Мастера: глаза Генерала смотрели, как обычно, почти отечески, линзы Очкарика, напротив, блестели зловеще. Видно было, что он зол, но пока сдерживается.
— Простите… — пробормотал Мастер и прыснул в кулак. — Простите, но это правда как-то несерьезно. Был «хвост», отвалился «хвост»… Детский сад. Кому нужна ваша дохлая техничка с вашими мастерами, которые только в будке прятаться мастера, когда нас по подвалам заживо едят… Ну что за ерунда такая? И вообще, при чем здесь Школа?
— А при том, милейший, — ликующе провозгласил Очкарик, — что мы установили принадлежность машины-»хвоста»! — Очкарик так и сиял — он вбивал в Мастера слова, как гвозди, и даже чуть приподнялся над стулом. Щеки Очкарика залил румянец, а Генерал поедал взглядом Мастера. Тот мрачно уставился Очкарику в «третий глаз» — видимо, почуял вампира. Ничего в лице Мастера особенного не было, кроме брезгливого напряжения.
— Н-ну?! - победоносно вопросил Очкарик. — Мне сообщить вам, сударь, чья это была машина?
