– А хороший замок, – сказал Шварценеггер. – Быстрее куснуть, чем в нем ковыряться. Да и не очень я с замками-то.
– Кусай, – разрешил Дима.
Армен передал Шварцу жуткого вида механические кусачки, и тот принялся уродовать решетку.
Дима сзади подтягивал кабель.
– Готово, – доложил Шварценеггер через несколько минут. – На что спорю, еще будет.
– Ползи давай. Остался час с мелочью. Вот-вот дядя Матвей электричество выключит.
– Не припаяли бы старику терроризм, – заметил Армен.
– Типун тебе на язык. Да и не сам же он будет. Годы не те.
Еще примерно метров двести они проползли молча, обильно потея и шумно дыша. Потом Армен сказал:
– Если выберусь из этой передряги, начну заниматься физкультурой.
– Отдохнем минутку, – пропыхтел Дима, обнимая канализационную трубу.
* * *
В это время наверху громадная толпа афроамериканцев, вися на проволочном заборе поселка, скандировала людоедские и кровопускательные лозунги. О стены крайних смартхаусов бились кирпичи. Один из домов решил, что с него хватит, и подал сигнал тревоги.
– У нас все нормально, – по телефону успокоил полицию старший охраны. – То есть что я говорю, у нас форменные Содом и Гоморра. Но в принципе, вы пока не беспокойтесь. Жертв и разрушений нет.
В отдалении взревело. Будто голодный тираннозавр вышел на охоту. Или Кинг-Конг – жениться. Старший охраны высунулся за дверь, увернулся от летящей в голову бутылки и увидел, что к воротам поселка катится громадный «Питербилт». Старший выпучил глаза, тут-то его следующей бутылкой и достало.
А многотонный «Пит» немножко вправо принял и квадратной своей мордой прямо в трансформаторную – хрясь!
Ка-ак оно долбануло… Такой фейерверк вышел, будто не двадцать девятое апреля, а четвертое июля на дворе.
Неподалеку на асфальте валялся сильно пьяный, слегка окровавленный и очень довольный собой пожилой негритос. Заблаговременно выпавший из кабины грузовика. Благоразумно укутанный в стеганую ватную куртку и такие же штаны русского полувоенного кроя. Толпа подхватила его на руки, окропила винищем и с воплем «Хип-хип-уррэ-эй!» метнула в небо. Взлетая, снижаясь и снова взлетая, неудавшийся камикадзе дрыгал конечностями и орал нечто рифмованное на непонятном языке. Какое-то африканское наречие припомнил, видимо. Боевые песни далекой прародины.
– Ну и придурок ты, Мэт! – от души сказал Большой Али, поймав камикадзе поперек туловища и кое-как установив на ноги. – Старый, выживший из ума придурок! Чем ты морду свою белую намазал? И для чего сам-то? Зачем?!
– Я советский диверсант! – гордо сообщил Мэт. – Слушай, отпусти, дай с народом дурака повалять. Хочу въехать кирпичиной по мировому капиталу.
– Да от тебя белым за версту пахнет! Ты что, вообще не соображаешь? Ох, пойдем отсюда скорее. Ребятам скажу, пусть домой отвезут.
– А как же винный? Грабить? – расстроился Мэт.
Вместо ответа Али просто взвалил советского диверсанта на плечо и рысью умчался прочь со своей ношей.
– Рашен и ниггер – братья навек! – только и успел проорать Мэт.
* * *
– А я бы сделал очень просто, – сказал Дима. – Подогнал бы бетономешалку, опустил шланг в люк и запузырил в тоннель здоровенную пробку. Типа привет горячий, дорогие взломщики.
– А потом технадзор из тебя душу вынул бы и сто тонн баксов, – отозвался Армен. – Здесь вам не Россия, здесь климат иной…
– Хорошая организация американский технадзор, – согласился Дима. – Полезная. Слушай, проверь-ка, что у нас с током. Пора вроде бы.
Армен загнал в один из кабелей длинную иглу.
– По нулям. Кранты подстанции.
– Ладно, двинули.
Следующее препятствие оказалось до того неожиданным, что Шварц, осветив налобным фонариком металлическую переборку, сначала заморгал, а потом начал ее ощупывать, будто в надежде, что мираж растает.
– И когда успели… – пробормотал он.
Переборка была, естественно, с дверкой. Без дверки фиг бы ее разрешили поставить.
– Можно замок высверлить? – с надеждой в голосе спросил Дима.
– Если бы! Тут личинка с защитой. И сам замочек ого-го, на пятый класс потянет.
– Все-таки надо опытного медвежатника в команду, – сказал Армен. – Он бы этот пятый класс именно за пять минут и вскрыл.
– Перетопчешься. Рецидивист в группе – уже несколько лишних лет каждому, если попадемся, – напомнил Дима. – А у нас все, кто по замкам работает, с таким прошлым товарищи, что прослезиться можно. Шварц! Какой диагноз?
– Выпиливать будем, – вздохнул Шварц. – Ассистент, болгарку!
Армен передал Шварцу дисковый резак и асбестовое покрывало.
– Затычки! – скомандовал Дима.
Все трое заткнули уши, а Шварц еще напялил специальные промышленные наушники и начал пилить.
Это оказался не просто ужас, а нечто сверх.
– Между прочим, здесь сигнализация, – сказал Шварц минут через десять, отворяя раскуроченную дверцу. – Но это ерунда, тока-то нету. Эй! Есть кто-нибудь дома?
Никого дома не было. Армен и Дима лежали на трубах, как убитые. Только когда Шварц основательно лягнул Армена ногой в плечо, тот ожил и в свою очередь пнул Диму.
– Брошу все на фиг, – пробормотал Дима, вытряхивая из ушей вату. – Буду жить на велфэр, словно какой-нибудь пьяница-ниггер. Или на богатой вдове женюсь. А может, и правда вернуться домой?.. Надоело.
Его не услышали, и это было, наверное, хорошо.
– А мне искрами щеку обожгло, – пожаловался Армен. – Шварц, ты себя-то покрывалом заслонил, а о других подумал? Знаешь, как летело? Метра на два.
Его тоже не услышали.
* * *
Наверху три десятка смартхаусов обрывали телефоны, докладывая всем, кому положено, что у них стряслась беда – не запускаются генераторы и электричества осталось максимум на полчаса, а потом уж, вы извините, они ни за что не отвечают.
Старший охраны, сжимая руками забинтованную голову, тупо глядел в стол. В домике КПП не было ни одного целого стекла, и от забора на протяжении нескольких сот метров одни столбы остались. Служебные автомобили чудом удалось спасти, отогнав их в глубь поселка. Туда черная толпа не лезла – опасалась, видимо, что приедет-таки полиция.
А старший записал себе на память в блокноте неверной рукой: винный магазин неподалеку от КПП – любой ценой ликвидировать раз и навсегда.
