Принимая решение расстаться с Полиной, я думал и о Юльке – в каком-то смысле я это делаю для нее. Остаюсь в Питере для нее. Юлька сможет жить то в Америке, то в России, и в конечном счете это даст ей больше возможностей в жизни.
Глава 8
Даша
30 декабря, воскресенье
Иногда что-то приходит в жизнь человека помимо его желания. Помимо моего желания в мою жизнь сегодня вечером пришли Максим и Полина, а я бы хотела немного побыть без них обоих. Но Полина заранее со мной договаривалась и просила, чтобы я отдала маме Андрюшечку, потому что она хотела прийти без Юльки.
У нее был такой таинственный голос – что она собирается делать со мной без Юльки: курить травку, как на американской вечеринке? Я шучу, хотя в Америке многие считают, что это безвредно, и курят. Но я все-таки думаю, что это вредно, потому что это все равно уход в расширенное сознание, а вдруг человеку там понравится больше, чем в своем обычном каждодневном сознании?..
Вечер получился довольно странный, будто каждый из нас сегодня решил на людях сказать своему мужу или жене то, что не смог сказать наедине, а может быть, мы просто слишком много выпили и развеселились.
Максим сказал, что он хочет остаться жить в России, и тут же виновато пробормотал: «Я же не говорю, что останусь, я говорю, что я хочу, – это разные вещи…» Полина этого не знала.
Андрей сказал, что мы видим его по чистой случайности, ближайшее время, месяца два-три, он будет чуть ли не жить на работе, так как у него большие проблемы. Я этого не знала.
Я сказала, что нечаянно заказала нам с Андреем билеты в Амстердам на Рождество. Я думала, у нас будет романтическое путешествие, и мы… Андрей этого не знал.
Полина сказала, что они с Андреем давно любовники и теперь решили жить вместе.
Что?..
…Со мной случилось самое необъяснимое за всю мою жизнь – я потеряла сознание. Это было очень удачно, поскольку избавило меня от возможности почувствовать боль и от необходимости описать эту боль в дневнике. Одно только неприятно – никто не заметил, что я потеряла сознание, не бросился ко мне с валидолом… наверное, я слишком быстро пришла в себя.
Когда я первого сентября начинала писать Дневник, я сказала себе, что все будет правда и по-настоящему и только чуть-чуть как будто в комнате смеха, чтобы не было уж слишком печально, грустно, скучно… Да, я это говорила, но…
Да, я это говорила, но.
Но так не выходит. Когда я это услышала…
Когда я это услышала, когда я поняла, что я услышала… Это было, как будто у меня была драгоценная чашка, которую мы лелеяли годами, на которую возлагали надежды, – что бы ни случилось, она у нас есть, эта самая лучшая, самая драгоценная в мире чашка. Не в том смысле, что ее можно продать, а даже если вдруг все на свете пропадет, у нас останется любовь… И вот сейчас она, моя бесценная чашка, выскользнула из рук, и разбилась, и лежала на полу разбитыми черепками, на каждом черепке все еще просматривался драгоценный рисунок, и можно было бы по привычке думать – ах, вот же он, драгоценный рисунок, вот же она, наша любовь, но нет, все вместе было – ерунда, черепки.
Получалось, что я в этой ситуации совершенно ничего не могу сделать!.. Я не могу закричать: «Эт-то еще что такое!» Я не могу сказать Полине, что она лжет, – она же не сумасшедшая, чтобы так лгать. Я не могу броситься звонить Алене, потому что это будет невежливо по отношению к Полине и Максиму, не могу уйти из дома, потому что у меня гости. А самое главное, что я никак не могу – я не могу взглянуть на Андрея, потому что мне очень стыдно, невозможно стыдно на него смотреть.
Так мы и сидели вчетвером и молчали, пока Полина не сказала:
– Андрей вчера у меня ночевал, и мы решили, что уже пора вам знать, что происходит.
Максим растерянно улыбнулся и зачем-то повторил:
– Мы решили, что уже пора нам знать, что происходит… Ночевал? Андрей у тебя ночевал?
Ночевал, ночевал, ночевал… дневал, утревал, вечеревал… Если долго повторять какое-то привычное слово, оно становится незнакомым и странным.
Я сидела опустив глаза и не шевелясь. Теперь я очень хорошо понимаю ящериц, они замрут и думают – может, ничего не происходит, а мне только кажется?..
И вдруг я перестала быть ящерицей и вздрогнула – это Андрей встал и так резко отодвинул стул, что стул отлетел к стене, – бум!
Хлопнула дверь. Андрей ушел.
Я слышала, как хлопнула дверь. А все потом сквозь пелену слышала отрывочные слова Максима:
…да, право на сексуальность партнера не куплено навсегда, но это не должно мешать семье, по крайней мере чужой…
…ты впервые в жизни совершаешь нелогичный поступок… неужели ты готова остаться с ним здесь, Полина…
…что-то ты врешь, Полина, этого не может быть…
…это какой-то блеф, Полина… может, он просто заснул и получилось, что он провел ночь вне дома…
…ты можешь толкнуть его на то, чего он не хотел… нельзя так подставлять человека, Полина…
…у тебя attention span
[15]
, как у комара, Полина, ты ничего в жизни не видишь, кроме своего бонуса, своих денег…
И отрывочные слова Полины:
…он мне сказал, что никогда не поехал бы ни в какую Америку, значит, я должна остаться…
…у меня здесь есть предложения, мне предлагают работу…
…я стала для него главной…
…он обо всем мне рассказал, о становлении бизнеса, обо всех своих делах…
…он вчера принес мне цветы…
…я тоже хочу быть счастливой…
…я поняла, как он ко мне относится, когда он… нет, я не скажу, это интимное…
Я никак не могла понять, почему они не ушли домой, а предпочли остаться и выяснять все это при мне?.. Я вообще ничего не понимала, кто кому главный, кто хочет быть счастливым… Наверное, у меня в этот момент было расширенное сознание, хотя я никогда не курила травку.
– До свидания, – вдруг сказала я, – до свидания, Максим, до свидания, Полина. Мне пора спать.
2 января, среда
Утром воспитательница в детском саду подозвала меня к себе.
– А мы все про вас знаем… – многозначительно сказала она.
Что они знают, что?.. Что Андрей и я?.. Но откуда они знают, если Полина только в воскресенье мне об этом сказала?..
– Мы знаем, что у вас в семье проблемы с мужем…
Да, у нас в семье проблемы с мужем.
– Ваш муж не ходит в ногу.
– Что? – удивилась я. – В какую ногу?..
