Но тщетно Аля надеялась, что месье Пелье будет настроен столь же небрежно. Тот – не в пример своей беспечной подружке – на корт вышел настороженным, собранным. И в первом же гейме продемонстрировал столь активный, уверенный, непредсказуемый теннис, что пару раз сорвал аплодисменты (большая редкость, когда в финале проигрывают наши).
А его красавица – она сидела в соседней с Алиной ложе – в перерыве после трех геймов промурлыкала:
– Давай, милый! Еще пятнадцать геймов – и пойдем с тобой праздновать!
– D’accord! – улыбнулся француз.
И всегда сдержанная учительница Алла Сергеевна еле удержалась, чтоб не запустить в парочку хрустальным бокалом с кока-колой. Ишь, чего захотели! Чтоб Кирюша им матч под ноль отдал? 0:6, 0:6, 0:6?!
Однако давить, кричать «давай-давай» не стала. Кирилл и без того выглядел после того, как на своей подаче не смог взять ни единого очка, совсем несчастным. Точно таким, когда в десятом классе он открыл ей свое сердце, а она (пусть мягко и осторожно) дала ему от ворот поворот.
Аля набрала полные легкие воздуха. Боязливо покосилась на гламурную публику в соседних ложах. И выкрикнула:
– Я люблю тебя, Кирилл! Даже если ты проиграешь!
Народ – что сидел в нижних, элитных ложах, зашушукался, засмеялся. Зато сверху – от рядовых болельщиков – ей достались аплодисменты. И, конечно, счастливый, просветленный Кирюшин взгляд.
Что ж. Следующие три гейма Бодрых тоже отдал под ноль. Хотя сейчас Але показалось, что борьба была чуть упорнее. И времени, чтоб выиграть, французу потребовалось больше. А главное, дядя Митя, еще недавно сидевший мрачнее тучи, явно повеселел. Встретил Алин взгляд, нагнулся к ее уху, прошептал:
– Подбирается к Пельешке Кирюха!
Но – если и подбирался, – слишком медленно получалось. Во втором сете все свои подачи Бодрых удержал, дело дошло до тай-брейка, народ ощутимо оживился… Но Пелье являл совершеннейшие чудеса. Абсолютно, казалось, неприемные мячи доставал без труда, неожиданно укорачивал, блистательно подрезал, разводил по углам, всегда вовремя выходил к сетке…
В итоге – и второй сет проигран. Все, шансов нет.
Трибуны заволновались, заворчали. Особо нетерпеливые потянулись к выходу.
…И пропустили фантастическую игру. Даже более красивую, чем в финале Кубка Дэвиса 2002 года.
Потому что молодой теннисист Кирилл Бодрых один в один повторил подвиг Михаила Южного. Проиграв в двух первых сетах, взял подряд три следующих. И выиграл финальный матч.
* * *
Аля и плакала, и смеялась. Обнимала Кирилла, улыбалась вместе с ним в объективы фотоаппаратов и телекамер. И понимала, что все ее сомнения, и все условия («Буду твоей, только если выиграешь!») не более, чем глупость. Она любит этого мальчика. И всегда любила. Просто – трусливая курица – боялась, что общество, видите ли, ее осудит. Да плевать на мнение общества! И на разницу в возрасте – тоже. Подумаешь, парню всего двадцать один год. Зато сегодня такое мужество проявил – никакому зрелому мужчине не снилось.
Но все же Аля улучила минутку, когда поток поздравлений на приеме в честь победителя ненадолго иссяк, шепнула Кирюше на ухо:
– Я была бы с тобой, даже если бы ты проиграл…
– Алька, да верю я! – перебил он.
Впервые назвал ее совсем без пиетета, уменьшительным именем – и ни капельки это слух не резануло.
А Кирилл – счастливый, нахальный, чуть взъерошенный – немедленно рванулся в новую атаку:
– Замуж, наконец, пойдешь за меня?
И хотя Аля была не разведена (да Кирюша и знал об этом прекрасно), она твердо ответила:
– Пойду.
– Когда?
– Хоть сегодня.
Мальчик такого ответа явно не ожидал. Пробормотал ошеломленно:
– Вот это у меня денек!
И вдруг насторожился, закаменел. Смотрел куда-то в сторону.
Аля перехватила его взгляд – и тоже опешила.
Сквозь толпу выпивающих и закусывающих пробиралась Вера Бородулина.
За два года, что они не виделись, она почти не изменилась – только волосы перекрасила, да лицо (на инъекции никогда не скупилась) сделала еще более гладким.
Ничего себе! Зачем она здесь?
И идет явно к ним. На лице играет улыбка, но глаза ледяные, пустые, как у змеи.
Приблизилась к Але с Кириллом. На бывшую подругу – ноль внимания. Зато ее спутнику проворковала тоном чрезвычайно интимным:
– Ну, поздравляю тебя… чемпион!
– Спасибо, – пробормотал Кирилл.
Он был явно смущен. Хотя с чего бы? Виделись они с Верой, насколько знала Аля, единственный раз. Три года назад в осеннем парке. Когда Бородулина, заказчица беременности, устроила исполнительнице непотребный скандал. Тогда, кстати, Кирюша – совсем еще юнец! – прекрасно сумел поставить Верку на место. Но сейчас зачем-то видимость дружеских отношений решил создать.
Бородулина окинула обоих внимательным взглядом. Проговорила, обращалась вновь к теннисисту, будто Али и не было:
– Кому «Порше»-то подаришь? Ей небось?
Судьбу новенькой, сверкающей машины – полагавшейся победителю турнира – Аля с Кириллом уже обсудили. Решили дружно: пижонить на лихом спорткаре ни он, ни она не будут. Продадут.
Но сейчас Бодрых лишь неопределенно пожал плечами. И в глазах его Аля увидала страх куда больший, чем в конце третьего сета, когда счет стал 6:5 в пользу Пелье.
Да что с ним такое?
Вера же продолжала совершенно свойским, будто с мужем разговаривала, тоном:
– А денежек-то подсыплют? Или только за машинку потеть пришлось?
И наконец-то! Кирилл взорвался:
– Слушай, оставь меня в покое!
Журналисты, что пировали неподалеку, настороженно вскинули головы… Вера же нимало не смутилась. Повысила голос – явно старалась привлечь внимание. Произнесла с удовольствием:
– Нет уж, дорогой, не оставлю.
На секунду отвернулась от них, помахала кому-то рукой. Аля в изумлении увидела: к ним навстречу торопится женщина. Средних лет, одета скучно и скромно. А на руках у нее – с любопытством глазеет по сторонам мальчонка. Худенький, бледный. По возрасту – годика полтора.
– Встань здесь, к свету! – скомандовала женщине Бородулина.
Та послушно повиновалась, замерла под яркой лампой.
Малыш завертелся, протянул ручки к Вере.
– Подожди, Андрюша! – раздраженно молвила та.
И вновь обернулась к Кириллу, спросила с усмешечкой:
– Никого не напоминает?
– Вера, что за цирк? – наконец не выдержала и Алла.
